Методы изучения концептов

Для изучения концептов используется система исследовательских процедур, направленных на раскрытие содержания и структуры концептов, смыслового потенциала концептов в данной культуре. Существуют различные подходы к анализу концептов, различные способы их описания, основанные на использовании различного исследовательского материала. Можно выделить три основных источника, используемых для исследования концептов: словарный материал, текстовый материал (данные о функционировании слов-репрезентантов концепта в текстах) и экспериментальный материал (данные психолингвистических экспериментов). В ряде исследований, посвященных изучению того или иного концепта, в центре внимания находится основная лексическая реализация концепта – так называемое ключевое слово. Критериями определения ключевого слова обычно считаются многозначность и высокая частотность употребления. В других исследованиях рассматриваются группы слов, репрезентирующих концепт (это может быть синонимический ряд, лексико-семантическое поле, группа однокоренных слов); построение таких групп обычно ведется также "от ключевого слова". И в том, и в другом случае используются в основном сходные методики и источники. Конкретные методические приемы, используемые при изучении концептов: 1. Выявление семного состава ключевого слова. Анализируются толкования базовой лексической репрезентации концепта в различных толковых словарях. К словарным материалам могут добавляться примеры из разнообразных текстов, которые позволяют иногда скорректировать словарные толкования. Нередко исследователи обращаются также к диахронному анализу: привлекают этимологические данные, сведения о развитии и становлении значения ключевой лексемы [Степанов 1997, Тришина 2000]. Исследовательский интерес может быть также сосредоточен на анализе глубинной семантической структуры культурных концептов, отразившихся в зеркале метафор и фразеологизмов (на понятийном уровне), во внутренней форме номинации. Так, например, Е.С. Кубрякова, анализируя концепт "память", выявляет такие компоненты его когнитивной структуры, связанные с представлениями о хранилище, вместилище, складе, кладовой, библиотеке, емкости, отпечатке, следе, которые на лексическом уровне эксплицируются образными средствами языка [Кубрякова 1991]. Наконец, ключевые слова – репрезентанты того или иного концепта могут исследоваться на материале текстов различных жанров и стилей - художественных, научных, публицистических и др. 2. Анализ лексических парадигм различного объема и типа, вербализующих тот или иной концепт: а) синонимического ряда ключевого слова. Такой анализ позволяет акцентировать дифференциальные признаки концепта, выявляющиеся в сопоставлении ключевой лексической репрезентации с близкими по значению словами (см., например, [Лукашкова 2001]; б) лексико-семантического, лексико-фразеологического, ассоциативно-семантического поля ключевого слова. Этот метод предполагает подбор не только синонимов, но и антонимов, гиперонима и согипонимов ключевого слова, выявление ядра и периферии поля (см., например: [Илюхина 1998], [Шаманова 1999], [Убийко 1999], [Шенделева 2000], [Топорова 2000]). Семантический потенциал подобных полевых структур, как отмечает Е.А. Шенделева, концентрирует концептуально организованный образ или систему образов, представляющих в языке определенный фрагмент действительности сквозь призму оязыковленных типовых ассоциаций. Семантический потенциал образного поля вариативно и фрагментарно эксплицируется семантикой отдельной единицы поля, но имплицитно присутствует в качестве ассоциативного фона и может быть в более или менее развернутом виде реализован при ассоциативном функционировании образной единицы в речи" [Шенделева 2000: 118]; в) деривационного поля ключевого слова. Анализ деривационных возможностей ключевой лексемы, реализующей концепт, и семантики выявленных дериватов также позволяет обнаружить ряд дополнительных когнитивных признаков исследуемого концепта. В работах О.М. Воевудской и З.Д. Поповой (см.: [Воевудская 1999] и [Воевудская, Попова 1999]) используется метод построения "лексико-грамматического поля ключевого слова", при котором объектом рассмотрения становятся производные от разных ЛСВ одной лексемы и парадигма склонения этой лексемы. При таком анализе выявляется, какие ограничения накладывает семантика отдельных ЛСВ лексемы на образование тех или иных производных, а также падежных форм, что позволяет, по мнению исследователей, глубже осмыслить содержание концепта. 3. Анализ материала паремий и афоризмов. Так, на материале пословиц и поговорок разными исследователями анализировалось содержание таких концептов, как Бог и царь [Зубкова 2000], судьба [Савенкова 1998 ], мать и отец [Листрова-Правда 1999], собака и пес [Медведева 2000] и др. Авторы подобных исследований обычно говорят о национально-культурном своеобразии соответствующих концептов, о специфике их содержания в концептосфере носителя русской культуры. При этом, однако, не всегда учитывается, насколько важными и актуальными являются выявленные признаки исследуемых концептов для носителей русского языка, русской культуры, "насколько установки, выражаемые теми или иными паремиями, разделяются современным сознанием носителей языка" [Попова, Стернин 2001: 82]. По мнению З.Д. Поповой и И.А. Стернина, "анализ паремий дает исследователю информацию прежде всего о содержании интерпретационного поля концепта" [Попова, Стернин 2001: 129]. В интерпретационное поле концепта входят различные его оценки и трактовки, стереотипные мнения и суждения, выстраиваемые на базе концепта. "В интерпретационном поле можно найти самые разнообразные суждения и оценки, часто противоречивые, но зато представляющие признаки концепта в полном объеме"; "многие признаки интерпретационного поля оказываются в определенные периоды весьма яркими в сознании народа и во многом определяют его мышление и поведение". [Попова, Стернин 2001: 130]. Как отмечают З.Д. Попова и И.А. Стернин, "анализ интерпретационного поля показывает, как шло развитие признаков концепта по мере его осмысления в разное время, в разных обстоятельствах, как относились или относятся к тому или иному концепту разные группы людей и отдельные люди. Один и тот же концепт как бы поворачивается разными сторонами к разным людям, и благодаря этому становится очевидной многослойность и многомерность каждого концепта", "признаки, извлеченные из интерпретационного поля, образуют периферию концепта, его поверхностные слои, быстро изменяющиеся с течением времени и изменением обстоятельств…" [Попова, Стернин 2001: 130]. Следовательно, если ставить своей целью описание содержания концепта в его современном состоянии, необходим прежде всего анализ современного текстового функционирования языковых репрезентаций концепта, и / или данных психолингвистических экспериментов, которые могут дать представление об актуальности тех или иных признаков концепта в сознании современных носителей языка (или какой-то их части). При привлечении к анализу паремиологического фонда необходимо учитывать, что паремии не всегда отражают смысл, актуальный для современного сознания. 4. Анализ лексической сочетаемости слов–репрезентантов концепта. Данная методика использовалась, например, О.В. Ивашенко при описании концепта надежда [Ивашенко 2000]; В.М. Глазуновой при описании концептов буря, шквал, ураган, вихрь [Глазунова 2000]. В работе И.Г. Джаваховой для выявления концептуальной модели конфликта, существующей в сознании носителя русского языка, используется метод концептуального анализа метафорической сочетаемости слов. Объектом такого анализа являются языковые метафоры, т.е. метафоры, утратившие яркую образность, на которые мы в речи обычно не обращаем внимания как на образные выражения (например: вспыхнула ссора) [Джавахова 1994]. Для анализа лексической сочетаемости слов–репрезентантов концепта привлекается также материал художественных и публицистических текстов. Анализ художественных текстов позволяет, в частности, выявить такие признаки в составе концепта, которые приобрели символический смысл. Например, А.Г. Лапотько исследовала употребление лексемы береза в фольклорных произведениях, в пословицах и поговорках, а также в творчестве Сергея Есенина; кроме того, был проведен свободный ассоциативный эксперимент с целью выявить круг ассоциаций, связанных со словом береза. Таким образом, прослеживаются, с одной стороны, изменения в содержании концепта и, с другой стороны, воздействие художественного творчества отдельных писателей на эти изменения [Лапотько 1999]. О.В. Мякшевой было проанализировано употребление лексемы окно в художественных и публицистических текстах [Мякшева 1999]. Анализ функционирования того или иного концепта в художественном тексте может иметь целью выявление важнейших черт художественного мира данного писателя (см., например: [Тарасова 2000], [Чумак 2001]); кроме того, такой анализ может использоваться в качестве материала для сопоставления полученных данных с функционированием концепта в других дискурсах (например, в современной газетной или разговорной речи) [Хижняк 2000]. Еще одна возможная методика – исследование разговорного словоупотребления как особой формы репрезентации языкового сознания (см., например, [Соболева 1999]. 5. Дискурсное исследование концептов. Ценность этого подхода определяется самой природой дискурса – его лингво-социальным, динамическим характером. Многие исследователи рассматривают дискурс не только как произведение, но и как деятельность; дискурс, таким образом, понимается как явление многоплановое, включающее, по крайней мере, два аспекта: дискурс как процесс и дискурс как результат. В.В. Красных, например, определяет дискурс следующим образом: "дискурс есть вербализованная речемыслительная деятельность, понимаемая как совокупность процесса и результата и обладающая как собственно лингвистическим, так и экстралингвистическим планами" [Красных 2001: 200]. Ряд исследователей также говорит о наличии двух "измерений" дискурса: "реального" и "потенциального" (или "виртуального") [Шейгал 2000], "собственно лингвистического" и "лингво-когнитивного" [Красных 2001]. Так, по мнению Е.И. Шейгал, дискурс в реальном измерении – "это поле коммуникативных практик как совокупность дискурсных событий, это текущая речевая деятельность в определенном социальном пространстве, обладающая признаком процессности и связанная с реальной жизнью и реальным временем, а также возникающие в результате этой деятельности речевые произведения (тексты), взятые во взаимодействии лингвистических, паралингвистических и экстралингвистических факторов". В потенциальном же измерении дискурс представляет собой "семиотическое пространство, включающее вербальные и невербальные знаки, ориентированные на обслуживание данной коммуникативной сферы, а также тезаурус прецедентных высказываний и текстов. В потенциальное измерение дискурса включаются также представления о типичных моделях речевого поведения и набор речевых действий и жанров, специфических для данного типа коммуникации" [Шейгал 2000: 11]; "…в виртуальное измерение дискурса включаются в том или ином виде созданные ранее тексты (целые тексты, фрагменты, преобразованные цитаты), составляющие не только материал для "цитирования", но – шире – социально-исторический фон дискурса, часть его когнитивной базы" [Шейгал 2000: 13]. Таким образом, исследователь стремится разграничивать языковую (текстовую) манифестацию дискурса и его когнитивный фон (присутствующий в сознании "пользователей" данного дискурса), который, с одной стороны, отражает текстовое функционирование, а с другой стороны, является, фактором, обусловливающим это текстовое функционирование. Подобная точка зрения представлена в работах В.В. Красных, которая выделяет "собственно лингвистический" и " лингво-когнитивный" планы дискурса. "Первый связан с языком, манифестирует себя в используемых языковых средствах и проявляется в совокупности порожденных текстов (дискурс как результат). Второй связан с языковым сознанием, обусловливает выбор языковых средств, влияет на порождение (и восприятие) текстов, проявляясь в контексте и пресуппозиции (дискурс как процесс)" [Красных 2001: 201]. Ср. также точку зрения А.Е. Кибрика, который определяет дискурс как "коммуникативную ситуацию, включающую сознание коммуникантов (партнеров общения) и создающийся в процессе общения текст (Выделено мной. – Н.К.)" [цит. по Красных 2001: 200]. Представляется, что именно такое понимание дискурса делает это понятие актуальным для лингвокультурологических исследований, для изучения концептосферы языка. Дискурс, понимаемый как явление многоаспектное, включающее те планы, о которых говорилось выше, оказывается одновременно и "средой обитания", и "средством реализации концептов", и тем, что влияет на их изменение и развитие. Понятие "дискурс" уже привлекло внимание лингвистов в связи с лингвокультурологическими исследованиями. Предполагается, что дискурсный подход к изучению текста может стать адекватным способом решения ряда проблем лингвокультурологии: "Лингвокультурное изучение дискурса имеет целью установить специфику общения в рамках определенного этноса, определить формульные модели этикета и речевого поведения в целом, охарактеризовать культурные доминанты соответствующего сообщества в виде концептов как единиц ментальной сферы, выявить способы обращения к прецедентным текстам для данной лингвокультуры" [Карасик 2000: 5]. Таким образом, изучение дискурса рассматривается в качестве средства, "пути" познания, в частности, культурно-языковой специфики содержания тех или иных концептов. Вероятно, это связано с представлением о том, что концепт реализуется в дискурсе и, следовательно, содержание концепта может быть исследовано с помощью дискурсного подхода к изучению текста. Об этом пишет, например, Н.Б. Грушина: "Динамический аспект исследования текста в рамках когнитивного направления реализуется в дискурсном подходе, когда текст рассматривается с точки зрения ментальных процессов и в связи с экстралингвистическими факторами. Это позволяет выявить новые актуальные смыслы, области значения, не зафиксированные в словарях и грамматиках. Ключевым элементом смысла, вокруг которого концентрируются обширные текстовые фрагменты, и, шире, целые области культуры, или фрагменты языковой картины мира социума, в этом случае является концепт" [Грушина 2002: 3-4]. В нашей работе мы придерживаемся понимания дискурса как системы коммуникации. (Дискурс – "это поле коммуникативных практик как совокупность дискурсных событий, это текущая речевая деятельность в определенном социальном пространстве, обладающая признаком процессности и связанная с реальной жизнью и реальным временем, а также возникающие в результате этой деятельности речевые произведения (тексты), взятые во взаимодействии лингвистических, паралингвистических и экстралингвистических факторов" [Шейгал 2000: 11]). Для нас также важно выделение так называемого виртуального измерения дискурса, определяющего текстовую реализацию дискурса (и "дискурсивную компетенцию" носителя языка) и связанного с когнитивным фоном, который включает какие-то концептуальные модели, представление о типичном речевом поведении (о нормах речевого поведения), о жанрах, свойственных данному типу речи, знание прецедентных текстов и т.п. Вслед за теми исследователями, которые выделяют "дискурс вообще" и конкретные виды дискурса, мы различаем политический, педагогический, религиозный и др. виды дискурса. В нашей работе одним из объектов исследования является массово-информационный дискурс, который, по предложенной В.И. Карасиком типологии дискурсов относится к институциональным видам дискурса [Карасик 1999: 3-4]. 6. Психолингвистический эксперимент. Экспериментальные методики предоставляют дополнительные возможности для описания содержания концепта. Результаты психолингвистических экспериментов позволяют верифицировать актуальность тех или иных признаков концепта в сознании определенных групп носителей языка и служат существенным дополнением к другим методикам (например, к исследованию содержания концепта на текстовом материале). При достаточно большом количестве испытуемых результаты эксперимента могут рассматриваться как отражение тех элементов концепта, которые являются "национально значимыми". Метод свободного ассоциативного эксперимента заключается в том, что испытуемым предлагаются слова-стимулы, на которые они должны реагировать любой словесной реакцией, приходящей им в голову. Этот метод позволяет выявить наибольшее количество различных признаков концепта; частотность реакций свидетельствует об их актуальности / неактуальности в сознании испытуемых. Другой вид психолингвистического эксперимента – рецептивный эксперимент; его цель – исследование знания, понимания значения языковой единицы носителями языка. При этом могут использоваться различные методики (например, испытуемым предлагают дать свое определение значение слова; назвать слова, близкие по значению, и слова, противоположные по значению; описать зрительный образ, который вызывает слово; подобрать слово, наиболее подходящее к предложенной дефиниции, и др.). Метод рецептивного эксперимента для анализа концептов был использован, например, в работах [Грищук 1999], [Грищук 2001], [Воронова, Стернин 2000], [Хижняк 2000], (см. также описание методики в [Попова, Стернин 2001]). Во многих работах, посвященных анализу концептов, используется одновременно несколько из вышеперечисленных методов. Хотя основания такого комплексного подхода часто не раскрываются, он, видимо, связан с представлением о природе концепта как "кванта знания", различные признаки которого могут эксплицироваться в языке и речи. Следовательно, многоаспектное описание языковых репрезентаций концепта и их текстового функционирования позволит наиболее полно представить содержание и структуру данного концепта. Применение комплексной методики исследования концептов является наиболее целесообразным, по мнению В.И. Карасика: "наблюдение и эксперимент (сплошная выборка лексических и фразеологических единиц, а также прецедентных текстов из словарей, сборников пословиц и афоризмов, текстов художественной литературы, газет и т.д., с одной стороны, и интервьюирование носителей языка, разработка анкет, включающих различные оценочные суждения, связанные с определенными предметными областями, – с другой). Лингвистическое изучение культурных концептов должно быть дополнено данными других дисциплин – культурологии, истории, психологии, этнографии" [Карасик 1996: 7]. Подобной точки зрения придерживаются также З.Д. Попова и И.А. Стернин: "Цель когнитивно-лингвистического исследования: выявив максимально полно состав языковых средств, репрезентирующих (то есть выражающих, вербализующих, объективирующих) исследуемый концепт и, описав максимально полно семантику этих единиц (слов, словосочетаний, паремий, текстов), теоретически описать, смоделировать содержание исследуемого концепта как глобальной ментальной (мыслительной) единицы в ее национальном (возможно и в социальном, возрастном, гендерном, территориальном) своеобразии; описать содержание соответствующего концепта как единицы национальной (групповой, индивидуальной) концептосферы" [Попова, Стернин 2001: 93]. Выбор материала и методики для описания содержания концепта не может быть произвольным – в том смысле, что конкретный языковой материал будет отражать конкретные аспекты содержания концепта (его синхронный или диахронный пласт или же стороны концепта, актуальные для той или иной социальной группы носителей языка). Например, описание концептуального содержания того или иного понятия на материале пословиц и поговорок, зафиксированных в словаре В.И. Даля, не дает полной уверенности в том, что созданная таким путем модель концепта будет совпадать с концептом, существующим в сознании носителей современного русского литературного языка. Важность выбора материала, соответствующего целям исследования, и необходимость научно корректной интерпретации данных, полученных с помощью той или иной методики исследования концептов, подчеркивают, в частности, З.Д. Попова и И.А. Стернин. Исследователи отмечают, что и отдельные признаки концептов, и сами концепты могут быть в разной степени актуальными в сознании современных носителей языка, поэтому, по их мнению, необходимо различать "бытийный" и "рефлексивный" уровни существования концепта: "Рефлексивный уровень – это уровень теоретического знания, бытийный уровень – уровень фактического, практического применения. Для исследования концептов данное разграничение крайне важно, так как наблюдается тенденция выдавать полученные в результате применения тех или иных методов изучения концептов теоретические модели (логическое, рефлексивное описание) за психологическую реальность. Необходимо иметь в виду, что рефлексивными (логическими) методами можно выделить множество признаков концепта, которые будут приписаны ему лишь в силу их теоретической возможности, например, в силу того, что этот признак отражен в одной единственной поговорке и т.д." [Попова, Стернин 2001: 100]. Исследователи подчеркивают необходимость использования дополнительных – экспериментальных – методик для определения актуальности тех или иных концептов или их отдельных признаков: "Важно проверить все выделенные при исследовании компоненты и слои концепта... на их "бытийность" – реальное присутствие в сознании народа – методами рецептивного эксперимента. Выделенные концептуальные признаки должны быть экспериментально проверены – действительно ли они присущи современному сознанию, используются ли концепты именно в этом объеме и содержании в информационном обмене, либо эти признаки имеют исторический, умозрительный характер и на сегодняшний момент для концепта не актуальны или даже не известны носителям языка. (…) Таким образом, концепт при описании должен быть представлен как некоторый набор признаков, а эти признаки должны быть верифицированы с точки зрения их реальной представленности в сознании носителей языка" [Попова, Стернин 2001: 100-101]. В нашем исследовании мы исходим из предположения, что концепт – динамическое явление, так как содержание концепта, а также его взаимосвязи с другими концептами зависят от изменений в массовом сознании, которые, в свою очередь, определяются изменениями в общественной жизни, сменой приоритетов и ценностей. Поэтому для описания концепта в его синхронном состоянии необходимо синхронное исследование репрезентаций концепта в лексико-семантических системах языков, дополненное по возможности анализом результатов ассоциативных экспериментов и изучением дискурсивного функционирования слов, являющихся лексическими репрезентациями концепта. Такой анализ позволяет увидеть, какое содержание вкладывают носители того или иного языка в те или иные понятия и выявить связи, существующие в концептуальной системе носителей языка (т.е. взаимодействие анализируемого концепта с другими концептами). Материал ассоциативных экспериментов дает возможность выявить наибольшее количество актуальных для современного сознания признаков концепта.