Методология исследования правовых концептов CRIME и PUNISMENT

Выше мы отмечали, что концепты возникают в процессе построения информации об объектах и их свойствах. Информация поступает к человеку по разным каналам. Знания аккумулируются в голове человека в виде определенных структур. По совокупности концептов (концептосфере) можно судить о ментальной модели действительности, отражаемой в языке вообще и в языковом сознании конкретных носителей языка, в частности. Д.С. Лихачев под концептосферой понимает совокупность концептов нации, образованную всеми потенциями концептов носителей языка [Лихачев 1993, с. 5]. Рассматривая особенности иерархии концептуальных признаков, Ю.С. Степанов указывает на то, что большинство концептов состоят из трех слоев: 1) основные, актуальные признаки; 2) дополнительные, "пассивные" признаки; 3) внутренняя форма, запечатленная во внешней, словесной форме [см.: Степанов 1997, с. 44]. Признаки первой группы являются актуальными для всех носителей языка. Дополнительные признаки актуализируются в сознании лишь определенной группы носителей языка. Третья группа признаков выявляется посредством анализа специфических особенностей того или иного объекта, явления или события, с точки зрения его истории, степени значимости для конкретного этноса и т.п. В.И. Карасик и Г.Г. Слышкин справедливо отмечают, что концепт является элементом не только индивидуального, но и коллективного сознания. По их мнению, выделяемые Ю. С. Степановым слои концепта следует рассматривать как отдельные концепты различного объема, а не как компоненты единого концепта, поскольку любые элементы, отсутствующие в сознании данного индивида или группы, в структуру концепта данного индивида или группы включаться не могут [см.: Карасик, Слышкин 2001, с. 77-78]. На наш взгляд, очевидно, что те или иные признаки одного сложного концепта могут являться признаками другого сложного концепта. Таким образом, выделяемые Ю. С. Степановым слои концепта можно рассматривать и как отдельные концепты различного объема, и как компоненты единого концепта. Мы полагаем, что, рассматривая концепты CRIME и PUNISHMENT, следует, в первую очередь, анализировать второй и третий слои содержания данных концептов. Во-первых, они интересуют нас как элементы концептосферы ограниченного круга индивидов – специалистов в области юриспруденции. Во-вторых, значимость права и всего, что с ним связано, для народа и конкретного индивида несомненна. Вместе с тем, правовые и обыденные концепты CRIME и PUNISHMENT подвержены взаимовлиянию, что заставляет нас обращать внимание и на первые слои исследуемых концептов. Правовые концепты CRIME и PUNISHMENT являются одними из самых важных, а самые важные концепты кодируются в языке, и их описание требует компонентного анализа терминологических, а иногда и общеязыковых значений лексических единиц, относящихся к преступлению и наказанию. Выше мы отмечали, что семы, составляющие семемы лексических единиц, следует рассматривать как простые концепты, входящие в состав других, более сложных концептов. Описание концептов на основе анализа словарных дефиниций лексических единиц является одной из методик анализа концептов. Если левую и правую части словарной статьи одноязычного толкового словаря обозначить как объясняемое и объясняющее, то правая часть (объясняющее) должна содержать тот же набор сем, что и объясняемое [см.: Бабушкин 2001, с. 53, Лингвистический энциклопедический словарь 1990, с. 462–464]. Но поскольку значения лексических единиц не тождественны выражаемым ими концептам, компонентный анализ, на наш взгляд, должен быть дополнен анализом сопутствующей экстралингвистической информации. По мнению И.А. Стернина, некоторые концепты представляют собой сегментные структуры, которые состоят из базового, чувственного слоя, окруженного несколькими сегментами, равноправными по степени абстракции. Таковым, например, является концепт ТОЛЕРАНТНОСТЬ. Базовый слой содержит в себе признаки 'терпимость', 'сдержанность'. Выделяются такие сегменты, как политическая толерантность, научная толерантность, бытовая толерантность, педагогическая толерантность и т.д. Исследователь также указывает, что любой концепт, кроме ядра, имеет интерпретационную часть, состоящую из периферийных признаков. Интерпретационная часть концепта представляет собой "совокупность слабо структурированных предикаций, отражающих интерпретацию отдельных концептуальных признаков и их сочетаний в виде утверждений, установок сознания, вытекающих в данной культуре из содержания концепта" [Стернин 2001, с. 60-61]. Исследуемые нами концепты CRIME и PUNISHMENT является не только многослойными, но и сегментными, поскольку выражающие их термины crime, offense, penalty и punishment выступают в качестве терминоэлементов видовых терминов-словосочетаний (capital crime, assaultive crime, attempted crime, capital offense, aggravated offense, death penalty, capital punishment и др.). Вслед за И.А. Стерниным, все признаки концептов CRIME и PUNISHMENT, основанные на их субъективно-объективной интерпретации, мы считаем периферийными. Тем не менее, нельзя утверждать, что периферийность концептуального признака обусловливает его малую значимость для концепта. Критерием значимости признака мы считаем частотность его проявления в значениях анализируемых лексических единиц и сопутствующей экстралингвистической информации. Тот факт, что признаки одного концепта могут частично или полностью входить в состав другого концепта, заставляет нас еще раз упомянуть о понятии фрейма. В качестве лингвистической концепции фреймовая семантика была впервые предложена Ч. Филлмором. Используя понятие фрейма, Ч. Филлмор определяет его как когнитивную структуру, знание которой предполагается (ассоциировано с) концептом, представленным тем или иным словом [см.: Fillmore, Atkins 1992, p. 75]. Выше мы указывали, что концепты BUY, BUYER, SELLER, GOODS, MONEY находятся во фреймовых связях друг с другом. Можно утверждать, что признаки названных концептов, являются признаками более объемного концепта-фрейма TRADING. Как указывает А.П. Бабушкин, "концепт-фрейм имплицирует комплексную ситуацию; его можно сопоставить с "кадром", в рамки которого попадает все, что типично и существенно для данной совокупности обстоятельств" [Бабушкин 2001, с. 55]. Исследуемые нами правовые концепты CRIME и PUNISHMENT также являются концептами-фреймами, поскольку ситуация преступления и ситуация наказания являются комплексными. Ситуация преступления включает в себя как минимум три элемента: 1) субъект преступления, 2) преступное действие (бездействие), 3) объект преступления. Поскольку в идеале субъект преступления становится объектом наказания, можно говорить о следующих элементах ситуации наказания: 1) субъект наказания (государство), 2) преступное действие (бездействие), 3) объект наказания. Наличие у ситуации преступления и ситуации наказания общего элемента позволяет говорить о фреймовой связи правовых концептов CRIME и PUNISHMENT. На это указывает и Е.С. Максименко, отмечая, что "концепт наказания неразрывно связан с концептом преступления" [Максименко 2003, с. 76]. Концепты CRIME и PUNISHMENT являются не только фреймовыми концептами, но и концептами-скриптами или концептами-сценариями. Вслед за А.П. Бабушкиным концепт-сценарий понимается нами как концепт, реализующий в плане своего содержания сему движения, идею развития. Концепт-сценарий – это отражение в сознании мыслимых событий, их динамика. Словарная дефиниция дает лишь схему сценария, которая обогащается факультативным содержанием в каждом конкретном случае, фиксируя вписываемые в схему сценария детали и подробности [см.: Бабушкин 1996, с. 58]. Л.В. Ивина указывает, что "любая научно-практическая деятельность, представляющая собой относительно ограниченную сферу со своей спецификой, всегда осуществляется по определенному сценарию, задающему определенное число составляющих (элементов)" [Ивина 2003, с. 44]. Уголовно-правовая практическая деятельность осуществляется с участием таких центральных взаимосвязанных элементов как "преступник - преступление", "преступник - жертва", "преступник - государство", "преступник - наказание". Основными компонентами, объединяющими данные структуры, можно считать рассматриваемые нами фреймовые, сценарные концепты CRIME и PUNISHMENT. Доминирующим следует считать концепт CRIME, поскольку очевидно, что преступление первично по отношению к наказанию. Ситуация преступления предполагает не только совершение определенных действий или бездействие, но и динамику мышления, эмоционального состояния актантов преступного деяния (преступный замысел и способы его воплощения, состояние аффекта, запугивание жертвы, введение ее в заблуждение и т.п.). Все эти факторы значимы для правовых концептов CRIME и PUNISHMENT. Кроме того, для признания того или иного деяния правомерным или неправомерным требуется совершение ряда процессуальных действий с соблюдением установленных законом норм. Ситуация наказания также динамична, так как в большинстве случаев наказуемое лицо пользуется возможностью подать апелляцию, суровость наказания часто меняется, в зависимости от действий наказуемого лица. Выше мы отмечали, что концепт представляет собой единицу с определенной, хотя и нежесткой структурой. При этом можно предположить, что элементы концепта, связанного термином, более упорядочены, по сравнению с элементами концепта, выраженного в слове общего языка. Это является следствием не только дефинированности термина, но и того, что термины любой науки, в том числе и юридические, занимают определенное место в своей терминосистеме и могут быть классифицированы. Ю.А. Анисимова выделяет девять основных групп юридических терминов в зависимости от выражения ими понятий определенной области правовой деятельности: 1) правоохранительные органы и их личный состав; 2) предотвращение противоправных действий и уголовный процесс; 3) противоправные действия; 4) субъекты противоправных действий; 5) Правомерная деятельность неюристов, подлежащая правовому регулированию; 6) неюристы, участвующие в правомерной деятельности, подлежащей правовому регулированию; 7) потерпевшие; 8) предметы, используемые в правоохранительной деятельности; 9) пенитенциарные учреждения и их реалии [см.: Анисимова 2003, с. 19]. Все термины, денотатом которых является преступление, также представляют четкую систему, отражающую классификацию преступных деяний. Существует разделение преступных деяний на mala in se (malum in se) = "evil in itself" и mala prohibita (malum prohibitum) = "wrong merely because it is prescribed; made unlawful by statute". Данные латинизмы отражают тот факт, что современные британские и американские правовые традиции, базируясь на общем праве, до сих пор сохраняют элементы, характерные для того периода, когда право не было отделено от морали. На современном этапе развития британского и американского права мораль может определять закон, но не мыслится как сам закон, хотя в ряде случаев нормы морали и права совпадают. Преступления mala in se считаются более тяжкими (murder), чем преступления mala prohibita (fraud). Кроме того, термины mala in se и mala prohibita указывают на основное отличие общего права от статутного (наличие прецедента, наличие законодательного акта) [см.: Newman, Anderson 1989, p. 7; LLL; MLU, p. 547]. Дифференциация тяжких и менее тяжких преступлений также отражена в терминах treason, felony и misdemeanor. Это одна из первых классификаций преступлений в английском праве, которая зародилась в эпоху средневековья. Treason, государственная измена, считалась самым тяжким преступлением и выделялась в особую группу также по причине наибольшей тяжести наказания за нее: смертной казни с особо жестким способом исполнения и конфискации всего имущества. Felonies, наиболее тяжкие преступления, и misdemeanors, менее тяжкие преступления, различались вследствие того, что первые карались смертной казнью с конфискацией имущества, а за вторые полагалось менее тяжелое наказание [см.: Современное зарубежное уголовное право 1961, с. 255-256]. Со временем данная классификация лишилась своего практического значения в связи с переоценкой степени тяжести отдельных видов преступлений и изменением форм наказания за них. В 1967 году британские правоведы отказались от данной классификации преступлений, хотя термины felony и misdemeanor используются в действующих законодательных актах, которые были приняты до 1967 года [см.: Cremona 1989, p. 11]. После отмены классификации преступлений на treason, felony и misdemeanor было введено подразделение уголовно-наказуемых действий на arrestable и non-arestable, а также indictable и non-indictable или summary, которое сохраняет свою значимость до настоящего времени. К арестным (arrestable) относятся преступления, наказанием за которые является лишение свободы на срок более 5 лет. Остальные преступления имеют название не арестные (non-arrestable). Классификация преступлений на indictable и non-indictable осуществляется по процессуальным основаниям. Первые требуют обвинительного акта и рассматриваются судом присяжных, вторые разбираются в порядке упрощенного (суммарного) производства магистрами без обвинительного акта [см.: Решетников 1993, с. 35;. Cremona 1989, p. 10]. В США традиционная классификация преступлений на felony и misdemeanor сохранена в несколько измененном виде. "К фелониям относятся более тяжкие деяния, которые наказываются лишением свободы на срок свыше 1 года, а к мисдиминорам – менее тяжкие преступления" [Решетников, 1993, с. 177]. Становится ясно, что классификационная дифференциация преступных деяний, так или иначе, отражается на степени суровости наказаний за них. Это является еще одним подтверждением фреймовой связи концептов CRIME и PUNISHMENT. Различия в классификации преступных деяний в Британии и США позволяют говорить о дифференциации концептов CRIME и PUNISHMENT в двух, во многом сходных, правовых культурах. Большинство терминов-американизмов и терминов-англицизмов являются составными, в которых стержневой терминоэлемент общий для юридических терминосистем Англии и США, а второй – указывает на специфику правовых принципов [Хижняк 1997, с. 29]. Можно сделать вывод, что правовые концепты CRIME и PUNISHMENT, хранимые в сознании юристов, находятся в тесной связи с соответствующими обыденными концептами. При этом правовые и обыденные концепты CRIME и PUNISHMENT можно рассматривать и как отдельные концепты, и как слои одного концепта. Размытость границ между элементами концептов CRIME и PUNISHMENT в отдельности, а также между данными концептами в целом, позволяет говорить об их фреймовом характере. Фреймовый характер исследуемых концептов также подтверждается возможностью выделения различных лексико-семантических групп выражающих их терминов, а также наличием традиционных, принятых в праве классификаций. Ситуация преступления и ситуация наказания являются динамичными, так как предполагают определенные действия со стороны актантов данных ситуаций, различные процессы в их сознании. Таким образом, концепты CRIME и PUNISHMENT можно назвать сценарными фреймами. Ключевые универбы-репрезентанты концептов CRIME и PUNISHMENT crime, offense, punishment и penalty выступают в качестве терминоэлементов многих терминов. Поэтому данные концепты можно назвать сегментными. Поскольку правовые концепты CRIME и PUNISHMENT кодируются в юридическом терминологическом подязыке, связанном с общим языком, их описание требует компонентного анализа терминологических, а иногда и общеязыковых значений лексических единиц, относящихся к преступлению и наказанию. Так как значения лексических единиц не тождественны выражаемым ими концептам, компонентный анализ должен быть дополнен логическим анализом сопутствующей экстралингвистической информации.