Пробелы и недостатки уголовного законодательства регулирующего борьбу с терроризмом.

Говоря об уголовно – правовом регулировании борьбы с терроризмом, рассмотрев положения уголовного закона, устанавливающего ответственность за данное преступление, нельзя не сказать о том, что существуют пробелы, недостатки и неточности уголовного законодательства регулирующего вопросы ответственности за террористические деяния. Описание объективной стороны терроризма, данное в диспозиции ч.1 ст.205 УК РФ, имеет несколько погрешностей. В нем для выражения терроризма используются словосочетания «иных действий» и «эти действия», предполагающие лишь активную форму поведения человека. Между тем террористическая акция иногда может быть осуществлена и путем бездействия (например, посредством невыполнения обязанностей, связанных со своевременным отключением производственных или технологических процессов в энергетике, на транспорте либо в добывающей промышленности). Поэтому, наверное, в диспозициях ч.2 и ч.3 ст.205 УК РФ и употреблены выражения «те же деяния» и «деяния», своим содержанием охватывающие и действия, и бездействие людей. По ч.1 ст.205 УК РФ к террористическим действиям приравнена и угроза их совершения. Однако это не оправданно. Особенно тогда, когда угроза не сопряжена с приготовлением к акту терроризма или вообще, когда ее исполнение не реально даже и при добросовестном заблуждении лица в своей способности осуществить эту угрозу. Ведь, строго по закону, виновные в таких угрозах не только подлежат наказанию в виде лишения свободы на срок от пяти до десяти лет (ч.1 ст.205 УК РФ), но и в случаях неоднократности угрозы либо угрозы, высказанной двумя лицами по предварительному сговору, по ч.2 ст.205 УК РФ могут быть наказаны лишением свободы на срок от восьми до пятнадцати лет (для примера: убийство согласно ч.1 ст.105 УК РФ наказывается на срок лишь от шести до пятнадцати лет лишения свободы). Угроза совершения взрыва, поджога, иных террористических действий (если она не сопряжена с подготовкой или непосредственным осуществлением террористической акции либо с другими деяниями, допустим, захватом заложников – ст.206 УК РФ) по общественной опасности совсем не равна реальному взрыву, поджогу, иным террористическим действиям. Такое равенство, закрепленной в диспозиции ч.1 ст.205 УК РФ, только подтверждает факт нарушения в этом случае законодателем им же и провозглашенных принципов: равенства граждан перед законом (ст.4 УК РФ), справедливости (ст.6 УК РФ) и гуманизма (ст.7 УК РФ). Содержание термина «значительный имущественный ущерб», использованного в диспозиции ч.1 ст.205 УК РФ, аналогично содержанию термина «значительный ущерб», употребленного в составах кражи (п. «г» ч.2 ст.158 УК РФ), мошенничества (п «г» ч.2 ст.159 УК РФ), присвоения и растраты (п «г» ч.2 ст. 160 УК РФ), грабежа (п «д» ч.2 ст. 161 УК РФ), умышленного уничтожения или повреждения имущества (ч.1 ст. 167 УК РФ). Поскольку значительность ущерба устанавливается и с учетом имущественного положения потерпевших, законодатель в условиях наблюдающегося в настоящее время разрыва в доходах разных слоев населения, скорее всего, намеренно не стал раскрывать содержание указанных терминов, оставляя это на усмотрение суда. Между тем применительно к составам преступлений против собственности за весь период действия УК РСФСР 1960 г., даже при относительной стабильности в уровне цен и меньшем колебании в размерах доходов граждан, удовлетворительного решения этого вопроса в судебной практики и тогда не было найдено. Проблема, однако, не столько в сложности установления содержания термина «значительный имущественный ущерб», сколько в обоснованности определения терроризма как действий, создающих опасность причинения значительного имущественного ущерба. Нельзя социальное содержание и тяжесть терроризма выражать в законе через опасность причинения ущерба. Ведь даже, например, для наличия состава нарушения правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств (ч.1 ст.264 УК РФ) помимо всего прочего требуется причинение крупного ущерба, т.е. самое меньшее в пятьсот раз превышающего минимальный размер оплаты труда. Законодательным огрехом выглядит и определение терроризма как действий, создающих опасность наступления иных общественно опасных последствий. Поскольку преступление – это «виновно совершенное общественно опасное деяние» (ч.1 ст.14 УК РФ), при совершении подавляющего большинства преступлений как раз и наступают иные, чем гибель людей и причинение значительного имущественного ущерба, общественно опасные последствия. Опасность же наступления общественно опасных последствий присуща всем без исключения преступлениям. Вряд ли достаточны также и основания признания терроризма, совершенного с применением огнестрельного оружия (п «в» ч.2 ст.205 УК РФ), опаснее терроризма, сопряженного со взрывом, поджогом и т.п. действиями (ч.1 ст. 205 УК РФ). Тем более, что по поражающим свойствам взрывные устройства часто намного превосходят поражающие свойства огнестрельного оружия,1 поэтому совершенно непонятно, почему в п «в» ч.2 ст.205 не включено также использование боевых припасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств. Исходя из буквы закона получается, что устройство обвалов, камнепадов, затоплений с применением огнестрельного оружия или просто стрельба из него по зданию вокзала являются более опасным преступлением, чем совершение тех же действий с применением взрывчатых веществ или взрывных устройств либо взрыв на вокзале. В первом случае действия виновного квалифицируются по п «в» ч.2 ст.205 УК РФ, во втором по ч.1 ст.205 УК РФ. Логика законодателя здесь непонятна. В связи с этим представляется необходимым ввести в число квалифицирующих признаков терроризма применение боевых припасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств, тем более что п «к» ч.1 ст. 63 УК РФ относит такое использование к числу обстоятельств, отягчающих наказание.1 Анализ нормы о терроризме приводит к выводу о том, что, во-первых, как уже было сказано, деяния, создающие опасность причинения значительного имущественного ущерба, и угроза совершения действий, указанных в ч.1 ст.205 УК РФ, не столь опасны, чтобы наказываться от пяти до десяти лет лишения свободы, как это предусмотрено в санкции ч.1 ст. 205 УК РФ. Во-вторых, в случаях, когда, совершая взрыв, поджег, иные террористические действия, лицо предвидит возможность или неизбежность наступления смерти многих граждан и желает этого (прямой умысел), но гибель людей не наступает по независящим от этого лица обстоятельствам, максимум санкции ч.1 ст.205 УК РФ, наоборот, представляется недостаточным. Так, наемный убийца, стрелявший в свою жертву и промахнувшийся, может быть наказан на срок от восьми до пятнадцати лет лишения свободы (п «з» ч.2 ст.105, ч.3 ст.66 УК РФ), а лицо, заложившее бомбу в воздушное судно, если последняя была своевременно обезврежена или даже и взорвалась за несколько минут до размещения в самолете людей – от пяти до десяти лет. Исключительная общественная опасность терроризма определяется тем, что при этом деянии совершаются убийства многих людей. Тем не менее самые распространенные и опасные формы терроризма лишь приравниваются к убийству при отягчающих обстоятельствах (например, убийство с целью сокрыть другое преступление влечет по закону такое же наказание, как и взрыв пассажирского состава, повлекший гибель десятков, а то и сотен людей). Такое положение нельзя признать справедливым. Для его устранения можно было бы установить за совершение террористических акций, связанных с убийствами людей, наказания до тридцати лет лишения свободы. Хотя по УК РФ такое наказание может быть назначено лишь по совокупности приговоров (ч.4 ст.56), однако это исключение было бы вполне оправданным в отношении террористов.1 Освещая проблему уголовно – правового регулирования борьбы с терроризмом нельзя не остановиться на вопросах разграничения терроризма и смежных с ним преступлений. Наиболее сложным представляется разграничение терроризма с убийством лица или его близких в связи с осуществлением данным лицом служебной деятельности или выполнением общественного долга или совершенным общеопасным способом, с убийством по мотиву национальной, рассовой, религиозной ненависти или вражды либо кровной мести (пп. «б», «е», «л» ч.2 ст. 105 УК РФ). Представляется, что разграничение составов в случаях, когда лишаются жизни лица, выполняющие свой служебный или общественный долг, следует искать в субъективной стороне содеянного, а именно – в цели совершаемых действий, создающих опасность гибели людей, в том числе путем взрыва, поджога и иных подобных действий. Как уже отмечалось, при терроризме действия совершаются с целью нарушения общественной безопасности, устрашения населения, оказания воздействия на принятие решений органом власти. Взрыв, поджог и сопряженное с ними убийство человека используются как средство достижения таких целей и адресуются обществу в целом. При убийстве, подпадающем под п. «б» ч.2 ст.105 УК РФ, цель, отомстить за законно осуществляемую служебную или общественную деятельность конкретного человека – жертвы или его близких, либо воспрепятствовать этой законной деятельности. При терроризме же выбор жертвы не определен, т.е. ею может стать любое лицо, в том числе и любое из выполнявших свой служебный или общественный долг (случайная, «невинная» жертва). Что касается вида вины по отношению к смерти жертвы, то по п. «е» ч.2 ст.105 УК РФ это может быть прямой или косвенный умысел. По ч.3 ст.205, как установлено в самой статье, к смерти возможна лишь неосторожная вина. Указание в законе на то, что действия при терроризме создают опасность гибели людей, на мой взгляд, относятся к объективной опасности, а с субъективной стороны такие ситуации не исключают и неосторожной вины к смерти конкретного человека. Более того, как отмечалось, возможно сочетание прямого умысла в отношении одних лиц, косвенного умысла и неосторожности в отношении других потерпевших от акта терроризма. Во всех приведенных ситуациях, когда в результате террористических действий наступила умышленно причиненная смерть человека, возникает вопрос о необходимости квалификации терроризма и умышленного убийства по совокупности, в частности с пп. «а», «б», «е», «л» ч.2 ст.105, со ст.ст.295 или 317 УК РФ в зависимости от способа , последствий, мотивов убийства. Особенно это характерно для ситуаций, когда виновный посягает одновременно на два объекта: убивает конкретного человека, но общеопасным способом или при других обстоятельствах, свидетельствующих о стремлении устрашить других лиц. Полагаю, что такая идеальная совокупность должна быть отражена в квалификации с тем, чтобы была полностью охвачена юридическая совокупность и общественная опасность содеянного. Определенные трудности вызывает и разграничение таких очень схожих по многим признакам преступлений, как терроризм и бандитизм. Бандитизм – это организация вооруженных банд с целью нападения на предприятия, организации либо отдельных лиц, а равно участие в таких бандах или совершаемых ими нападениях. Объектом бандитизма также является общественная безопасность. Основными разграничивающими признаками этих преступлений выступают элементы объективной стороны и цели совершения преступлений. Обязательный признак объективной стороны бандитизма – создание устойчивой, вооруженной группировки (банды) в целях нападения. При терроризме создание террористической группировки – лишь приготовление к квалифицированному терроризму, а террористический акт, совершенный организованной группой – квалифицированный терроризм. Нападение – основное общественно опасное действие бандформирований. Терроризм не связан с насилием над конкретными людьми и представителями государственных и общественных организаций, он, скорее, представляет собой «рассеянную» угрозу или опасность населению, обществу. Вооруженность – обязательный признак бандитизма, в то время как при терроризме возможны действия, не связанные с наличием или применением оружия. Применение же огнестрельного оружия является квалифицирующим признаком терроризма. Все же главное различие состоит в целях этих преступлений. Целями бандитских нападений являются различные материальные интересы: завладение имуществом, оружием, наркотиками; запугивание и «обложение данью» предпринимателей и т.п. Цель терроризма – устрашение населения, оказание воздействия на властные органы для принятия ими решений, необходимых террористам, т.е. скорее это идеологические (как противоположность материальным) цели. По законодательной обрисовке действий (совершение взрыва, поджога или иных действий, направленных на разрушение или повреждение предприятий, сооружений, путей и средств сообщения, средств связи, объектов жизнеобеспечения населения в целях подрыва экономической безопасности о обороноспособности Российской Федерации) диверсия почти полностью совпадает с терроризмом. Однако, если в ст.281 УК РФ, говорящей об ответственности за диверсию, дан исчерпывающий перечень преступных действий, то к терроризму относятся, кроме названных непосредственно в ст. 205 УК РФ, еще самые разнообразные иные действия. Кроме того, в диспозиции ст. 205 УК РФ предусмотрено не только действие, но и угроза такими действиями. Диверсия окончена в момент самого причинения вреда, главной составляющей которого является материальный ущерб, терроризм же окончен в момент создания опасности общественно опасных последствий. Целью диверсии является само уничтожение или повреждение материальных объектов, чтобы непосредственно таким путем подорвать мощь государства, терроризм не преследует цель убить, уничтожить, повредить, главное – запугать население, воздействовать на принятие решения органами власти, поэтому террористу «достаточно» создания опасности, хотя, как ранее отмечалось, террористические действия не всегда заканчиваются только созданием опасности. Существенным разграничивающим признаком является демонстративность, ультимативность действий при терроризме. Различие между рассматриваемыми преступлениями состоит и в объекте посягательства – общественная безопасность при терроризме (спокойствие, ощущение защищенности населения) и экономическая безопасность России – при диверсии.1