Условия правомерности необходимой обороны.

А) Относящиеся к посягательству. Условия, при которых защитительные действия признаются правомерными, а сама защита - необходимой обороной в уголовно-правовой литературе общепринято делить на две группы: 1.Условия правомерности, относящиеся к посягательству. 2.Условия правомерности, относящиеся к защите. Такого деления придерживаются многие учёные-правоведы: А.А. Пионтковский, Б.А. Куринов , Е.А. Фролов и другие. С таким делением условий не согласен И.С. Тишкевич, который пишет: «Деление условий правомерности оборонитель¬ных действий не две группы (относящиеся к нападению и относящиеся к защите), столь распространенное в литературе несколько искусственно. Поскольку мы говорим об условиях правомерности обороны, то все они относятся именно к ней, т.е. характеризуют её как дозволенное законом действие по пресечению общественно опасного посягательства». Несколько иного взгляда придерживается Т.Г. Шавгулидзе. Он пишет: «Господствующее в теории советского уголовного права выделение условий необходимой обороны, нам кажется не совсем точным. Из этого деления вытекает, будто суще¬ствуют условия правомерности необходимой обороны, относя¬щиеся к посягательству, и условия правомерности необходи¬мой обороны, относящиеся к защите. В действительности, посягательство, вызывающее право необходимой обороны, является общественно опасным, поэтому не совсем точно говорить «об условиях правомерности необходимой обороны, относящихся к посягательству.» По нашему мнению условия, существование которых придает обороне правомерный харак¬тер, следует именовать не условиями правомерности, относящимися к посягательству, а условиями возникновения и прекращения состояния необходимой обороны .Из приведённой цитаты можно сделать вывод, что Т. Г. Шавгулидзе пытается подменить термин «условия право¬мерности» на «условия возникновения и прекращения состоя¬ния необходимой обороны.» Однако, как И.С. Тишкевич, так Т.Г. Шавгулидзе не решают вопроса классификации. А поэтому в дальнейшем, при изложении работы, мы будем придержи¬ваться деления, которое предлагают большинство учёных-правоведов. 1. Общественная опасность посягательства В соответствии с законом, (ст.37 УК РФ), обяза¬тельным условием возникновения права на необходимую оборону является наличие общественно опасного посягатель¬ства на какие-либо охраняемые законодательством объекты: интересы государства, общественные интересы, личность или права обороняющегося или другого лица. Таким образом, состояние необходимой обороны воз¬никает у любого гражданина, если у него на глазах про¬исходит общественно опасное посягательство. Для правильного понимания условий и пределов необходимой обороны, а также признаков наказуемого в уголовном порядке превышения этих пределов, нужно, прежде всего, уяснить понятие «посягательства». Закон не раскрывает формы общественно опасного посягательства, которое служит основанием необходимой обороны. В нашей литературе было высказано мнение о том, «что необходимая оборона возможна только против таких общественно опасных действий, которые имеют характер нападения». З.А. Вышинская даже попыталась дать определение понятия нападения: «Нападение имеет место в тех случаях, когда общественно опасное посягательство осуществляется непосредственно путём насильственного действия и пресле¬дует цель лишать потерпевшего возможности сопротивляться и таким образом позволить осуществить намерение нападающего». Но И.С. Тишкевич считает данное определение неточным, так как преступное нападение «... может выразиться не только в применении физического или психического насилия к кому-либо, но и в посягательстве на тот или иной объект с целью его уничтожения или повреждения, похищения имущества или документов и т.п.» Наиболее аргументированным нам представляется взгляд Н.Н. Паше-Озерского. Он считает термин «нападение» вообще неприемлемым: «... Только весьма условно можно назвать «нападением» нарушение лицом государственной границы СССР, антисоветскую агитацию и пропаганду, кражу общественного или личного имущества. А между тем, против всех этих общественно-опасных действий вполне возможна и допустима необходимая оборона.» Поэтому наиболее приемлемым нам представляется термин «посягательство», т.к. термин «нападение» не охватывает всех общественно опасных дейст¬вий против которых допустима необходимая оборона. Посягательство, наличие которого является непременным условием необходимой обороны, выражается, как правило, в определенном деянии человека. В уголовно-правовой литературе существует мнение И.И. Слуцкого о том, что «не только теоретически, но и практически возможна оборона против преступного бездействия.» Это мнение разделяет полностью и Т.Г. Шавгулидзе, который исходит из того, что "бездействие может состоять в причинной связи с общественно опасным последствием...» Против существующих мнений о том, что необходимая оборона допустима и от преступного бездействия, на наш взгляд, совершенно правильно выступил И.С. Тишкевич, который считает, что правила о необходимой обороне не могут применяться к случаям пресечения преступления выражающегося в бездействии. Указанную точку зрения разделяют многие учёные правоведы, так, например, В.Ф. Кириченко , Н.Н. Паше-Озерский и ряд других авторов. Нельзя не согласиться с мнением В. Ткаченко, который пишет, что при необходимый обороне цель защиты обществен¬ных отношений достигается путём приведения посягающего в такое состояние, при котором он физически не сможет продолжить нападение. Если посягательство проявляется в бездействии, то принуждение посягающего к выполнению правовой обязанности путём причинения ему вреда способно лишить его возможности выполнить требуемые от него действия. К тому же, российская судебная практика не знает ни одного случая необходимой обороны против бездействия. Поэтому мы склонны отрицать возможность допущения необхо¬димой обороны против посягательства в форме бездействия. Говоря об общественной опасности посягательства, необходимо решить вопрос о том, должно ли оно быть ещё непременно преступным ? Ибо возможны случаи, когда посягательство по тем или иным субъективным основаниям не является преступным ( нападение со стороны невменяемого или не достигшего возраста с которого возможно привлечение к уголовной ответственности). «Тем не менее, - как спра¬ведливо отмечает А.А. Пионтковский,- во всех этих случаях против такого посягательства допустима необходимая оборона». Указанную точку зрения разделяет также и Н.Н. Паше-Озерский. Основанием необходимой обороны являются предусмотрен¬ные уголовным законом действия, ибо они объективно общественно опасны, т.е. имеют описанное в статье 37 УК социальное содержание. Действия невменяемых определяются больной психикой, и никто не может заранее предугадать, до каких пределов дойдет их агрессия, поэтому необходимая оборона от таких действий допустима. «Однако, - как отмечает А.А. Пионтковский,- в этих особых случаях для признания правомерности совершенного акта необходимой обороны должны быть предъявлены специ¬фические условия, отвечающие характеру совершенного нападения ... Если возможно избежать нападения, не при¬чиняя вреда нападающему, то применение необходимой обо¬роны нельзя признать правомерным. Меры обороны против нападения душевнобольного должны применяться с особой осмотрительностью». Против указанного взгляда выступает С.А. Домахин. Он не допускал необходимой обороны против невменяемых лиц, считая, что если подвергшийся нападению со стороны невменяемого, знал об этом, то его действия, направлен¬ные на предотвращение грозящей опасности, следует квалифицировать как совершенные в состоянии крайней необходимости. Такого же мнения придерживаются И.И. Слуц¬кий и М.А. Аниянц . Мнение, что в данном случае причинение вреда по¬сягавшему следует рассматривать по правилам о крайней необходимости, по нашему мнению, ошибочно. Как известно, одно из отличий крайней необходимости от необходимой обороны состоит в том, что при крайней необходимости вред причиняется не источнику опасности, а третьим лицам. Напротив, при необходимой обороне вред причиняется непосредственно интересам посягающего. Для крайней необходимости характерно, что причинен¬ный вред должен быть меньше вреда предотвращенного, что не является условием правомерности отражения посягатель¬ства невменяемого . Нельзя не согласиться с мнением В. Козак. Он пишет: «Если же встать на высказанную выше точку зрения, то придется признавать возможность наличия в состоянии край¬ней необходимости при причинении вреда источнику опасно¬сти, т.е. игнорировать важное отличие между рассматривае¬мыми институтами. Следует также иметь в виду, что опреде¬ление правомерности защиты от указанных действий по прави¬лам крайней необходимости неблагоприятно отразилось бы на охране законных интересов потерпевших». Вот почему правильно поступают суды и работники следственных органов, которые защиту от общественно опасных действий таких лиц рассматривают как необходимую оборону. Например, Р., страдающий психическим заболева¬нием, беспричинно избивал свою несовершеннолетнюю дочь. В это время в квартиру зашла его жена и попыталась за¬щитить ребёнка. Г. набросится на жену , стал наносить удары и ей, отчего она выбежала в коридор. По вызову соседей прибыл наряд милиции. При входе в квартиру участковый инспектор Б. подвергся нападению со стороны Р., который нанёс работнику милиции ранение в плечо. Когда же душевнобольной пытался нанести инспектору ещё удар ножом, последний предупредил, что применит оружие. Однако это не возымело действия, больной продолжал на¬ступать на работника милиции, и тот, произведя выстрел из пистолета, смертельно ранил нападавшего. Следователь прекратил уголовное преследование против работника милиции за отсутствием в его действиях состава преступления, сославшись не на крайнюю необходимость, а на необходимую оборону . Иную позицию по данному вопросу занимает И.С. Тишкевич, который считает, что «к рассматриваемым случаям не могут быть применены в полном объёме ни правила не¬обходимой обороны, ни правила крайней необходимости. Поскольку в действующем законодательстве этот вопрос не урегулирован, но следователям, прокурорам и судьям его приходится решать, правильнее все же руководствоваться соображениями, вытекающими из института крайней необхо¬димости, учитывая при этом некоторые особенности лица, не могущего отвечать за них вследствие невменяемости, малолетства и т.п.» «Поскольку общественная опасность характерна не только для преступлений, но и для иных правонарушений, то можно сделать вывод, - как пишет В. Ткаченко, - что основанием необходимой обороны являются также админист¬ративные правонарушения, обладающие свойством немедлен¬ного причинения вреда общественным отношениям». Следует отметить, что, по поводу допустимости необхо¬димой обороны высказана и противоположная точка зрения В. Грибановым и Я. Дзенитис . На наш взгляд, решение вопроса о допустимости необ¬ходимой обороны против правонарушений зависит от выяснения их социальной значимости. Законодатель, исходя лишь из учёта характера сложившихся в обществе отношений и того, в какой степени те или иные деяния противоречат этим отношениям, относит их к преступлениям или проступкам. Не смотря на различия во взглядах теоретиков уголовного права 50-60 годов по вопросу о допустимости необходимой обороны от общественно опасных посягательств, не предусмотренных Особенной частью уголовного закона, в настоящее время этот вопрос решается, практически, единодушно: необходимая оборона возможна от посягательств любой степени общественной опасности. Тем более, что для их разрешения в административном законодательстве ( ст. 19, 227 Кодекса РСФСР об административных правонарушениях 1984 г.) создана нормативно-правовая основа, подобная той, которая существует в уголовном законодательстве. Заставляет задуматься, однако, другое, какую практическую нагрузку «несёт» административное законодательство в части регламентации необходимой обороны, если последняя допустима против любого посягательства, независимо от степени его общественной опасности и если эта проблема урегулирована в уголовном законодательстве? В период 1990-1995 г.г. ни в одном отделении внутренних дел г. Иркутска не было зарегистрировано не одного факта «административной» необходимой обороны. И это вполне закономерно, поскольку из двух юридических режимов, направленных на урегулирование одного и того же «среза» общественных отношений, один заведомо оказывается не просто малоэффективным, но и практически бесполезным. Поэтому представляется необходимым ограничиться только уголовно-правовой регламентацией необходимой обороны, исключив соответствующие статьи из административного законодательства. Приведённые доводы убедительны, поэтому с мнением Звечаровского И.Э. и Пархоменко С.В. трудно не согласиться. Говоря об условиях необходимой обороны, необходимо выяснить вопрос о том, допустима ли необходимая оборона от действий, которые сами совершены в состоянии необходи¬мой обороны, но вышли за пределы необходимости ? В уголовно-правовой литературе существует мнение о том, что «нападающий не имеет права на самоза¬щиту и в случае, когда потерпевший или другие лица пред¬принимают такую оборону от общественно опасного посяга¬тельства, которая явно выходит за пределы необходимости и потому сама становится преступным действием ». Автор высказанного выше мнения считает, что, так как такие ответные действия вызваны общественно опасным поведением самого нападающего, то он, в таких случаях вправе лишь устранить грозящую ему опасность по правилам о крайней необходимости. С такой точкой зрения на наш взгляд, нельзя согла¬ситься. Не вызывает сомнения то, что необходимая оборона допустима против правомерного нарушения тех или иных интересов, в частности, против акта необходимой обороны. Действия де обороняющегося, вышедшие за пределы необходимости, сами становятся общественно опасными и преступными, а, потому и защита от них допустима. Далее необходимо рассмотреть вопрос о том: допустима ли необходимая оборона от неправомерных действий должно¬стных лиц ? В литературы при решении этого вопроса нет единства взглядов. Уголовное право не устанав¬ливает каких-либо особых правил защиты от преступных действий должностных лиц. Отдельные учёные-правоведы считают, что на защиту от должностных преступлений должны распространяться общие правила о необходимой обороне . Указанная точка зрения нам предоставляется правильной. Она не противоречит принципу равенства граждан перед законом, провозглашённому в ст. 4 УК Российской Федерации, в которой говорится, что лица, совершившие преступление, равны перед законом и подлежат уголовной ответственности независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств .Совершенно справедливо, на наш взгляд, не согласен с таким решением вопроса В.Ф. Кириченко, который считал, что распространение общих правил о необходимой обороне на эти случаи поставило бы должностных лиц под угрозу произвола со стороны отдельных граждан и затруднило бы выполнение ими их обязанностей . Уголовный закон требует от всех должност¬ных лиц, чтобы их деятельность в целях гарантирования прав граждан была не только по существу, но и формально законной. В случаях, когда действия должностных лиц по суще¬ству законные, но формально незаконные, т.е. хотя и не вышли за пределы служебной компетенции данного должно¬стного лица, но были предприняты без соблюдения опреде¬лённых, требуемых законом форм, по нашему мнению, не¬обходимая оборона от таких действий вполне допустима. Мы полностью разделяем мнение Т.Г. Шавгулидзе, ко¬торый отмечает, что «если должностное лицо при осущест¬влении определённых служебных обязанностей нарушает предусмотренную для них форму, то такое действие не только Формально является незаконным, но и по существу становится таковым.» . Другое дело, в случаях, когда должностными лицами совершаются действия по существу незаконные, но с соблю¬дением предусмотренных формальностей, то тогда, на наш взгляд, не может быть допущена необходимая оборона. В таких случаях закон предоставляет гражданам иные пути и возможности восстановления нарушенных прав и интересов.