Понятие насилия и ненасилия

Понятие насилия, как и само это слово, имеет, несомненно,
негативный эмоционально-нравственный оттенок. В боль-
шинстве философских и религиозных моральных учений на-
силие отождествляется со злом. Решительный запрет на него
«не убий» обозначает границу, которая отделяет нравствен-
ность от безнравственности. Вместе с тем общественное соз-
нание, а также и этика допускают ситуации нравственно оправ-
данного насилия. В понимании насилия существует два крайних
подхода — абсолютистский (широкий) и прагматический (уз-
кий), каждый из которых обладает своими преимуществами и
недостатками. В широком смысле под насилием понимают по-
давление человека во всех его видах и формах — как прямое,
так и косвенное, как физическое, так и экономическое,
психологическое, политическое и всякое другое.
При этом подавлением считают любое ограничение усло-
вий развития личности, причина которого заключена в других
людях, а также общественных институтах. Таким образом, на-
силие оказывается синонимом нравственного зла, в него вме-
сте с убийством включают ложь, лицемерие и другие мораль-
ные деформации. Широкое истолкование понятия насилия
дорого тем, что придает существенное значение его нрав-
ственному измерению. Но оно имеет, по крайней мере, два
недочета: исчезает собственное содержание явления насилия;
его отрицание неминуемо приобретает форму бессильного
морализирования.
При этом подходе к насилию исключают саму постановку
вопроса о каких-нибудь случаях его нравственно оправданно-
го применения.
В узком смысле насилие чаще сводят к физическому и эко-
номическому урону, который люди могут наносить друг другу,
и оно понимается как телесные повреждения, ограбления,
убийство, поджоги и т. д. При этом подходе насилие сохраня-
ет свою специфику, не растворяется целиком в родовом поня-
тии морального зла. Его несовершенство состоит в том, что
насилие приравнивается к внешне ограничивающему влия-
нию на человека, не увязывается с внутренней мотивацией его
поведения.
При этом, если не учитывать мотивации, понять феномен
насилия невозможно. Например, есть боль вывихнутой ноги.
А есть боль от дубинки милиционера. Если в физическом смы-
сле между ними может не быть разницы, то в нравственном
смысле различие огромно.
Трудности, связанные с понятием насилия, получают раз-
решение, если уместить его в пространство свободной воли
и анализировать как одну из разновидностей властно-волевых
отношений в обществе между людьми. И. Кант определял си-
лу как «способность преодолеть большие препятствия. Та же
сила называется властью, если она может преодолеть сопро-
тивление того, что само обладает силой».
Власть в человеческих отношениях можно было бы опреде-
лить как принятие решения за другого, приумножение одной
воли за счет другой. Насилие является одним из способов, ко-
торый обеспечивает господство, власть человека над другим
человеком. Причины, в силу которых одна воля доминирует,
властвует над другой, подменяет ее, принимает за нее какие-
либо решения, могут быть разными:
1) некоторые имеют реальное превосходство в состоянии во-
ли — обыкновенный случай: патерналистская власть,
власть отца;
2) предварительный взаимный договор, например: сила
закона и законных властителей;
3) насилие как типичный случай: власть оккупанта, на-
сильника, завоевателя.
Насилие — это такое принуждение или такой ущерб, кото-
рые реализовываются вопреки воле того или тех, против кого
они сориентированы. Насилие является узурпацией свобод-
ной воли. Оно также является посягательством на свободу че-
ловеческой воли.
В понятии насилия существенными являются два момента:
1) то, что одна воля прерывает другую волю или подчиня-
ет ее себе;
2) то, что это реализовывается путем внешнеограничиваю-
щего воздействия, физической силы.
Понятие насилия имеет очень конкретное и строгое содер-
жание, его невозможно отождествлять со всякой формой при-
нуждения. Насилие как определенную форму общественного
отношения необходимо отличать, с одной стороны, от ин-
стинктивно-природных свойств человека, а с другой стороны,
от других форм принуждения в обществе, в частности, патер-
налистского и правового.
Основной аргумент в пользу насилия состоит в том, что без
него невозможно противостоять враждебным формам зла (на-
пример, тирании).
И как бы дурно ни было насилие, оно все же лучше безро-
потности и трусости. Насилие считают оправданным как про-
тивонасилие. Насильственный ответ на насилие в сравнении
с непротивлением, покорностью ему и в самом деле имеет
огромные преимущества.
В утилитарном плане оно эффективней и в нравственном
плане более достойно. Оно тем самым является вызовом наси-
лию, формой борьбы с ним. Если бы у человека, утверждал
Ганди, был выбор между трусливым смирением или насиль-
ственным сопротивлением, то выбор, конечно, был бы за по-
следним. Но имеется еще и третья линия поведения перед лицом
враждебной несправедливости — это активное ненасильствен-
ное сопротивление, преодоление ситуации несправедливости,
но другими — ненасильственными — способами.
Ненасилие отличается от насилия главным образом пони-
манием того, как поделены добро и зло в обществе людей. Оно
основывается на взаимной связанности всех людей в добре
и зле. Одно из нередко повторяемых возражений против нена-
силия как программы действий состоит в том, что оно будто
бы способствует развитию слишком благостного и потому не-
реалистического представления о человеке.
В реальности это не так. В основе современных концепций
ненасилия находится убеждение, согласно которому челове-
ческая душа становится ареной для борьбы добра и зла.
Как отмечал Мартин Лютер Кинг, даже в самых худших из
нас есть частичка добра и в лучших из нас есть частичка зла.
Считать человека действенно злым — значит, несправедливо
клеветать на него. Считать человека безгранично добрым —
значит, льстить ему. Должное же ему воздастся тогда, когда
определится моральная двойственность человека. Приверже-
нец ненасилия не считает человека до конца добрым суще-
ством. Он полагает, что человек открыт добру так же, как и
злу. Человек может быть добрым. Оттого в отношениях между
людьми всегда остается вероятность сотрудничества.
Намеренно ориентируясь на доброе начало в человеке, по-
борник ненасилия тем не менее отталкивается от убеждения,
что моральная амбивалентность (двойственность) является
принципиально неустранимой основой человеческого бытия.
Он не может удалить из себя того зла, против которого ведет
борьбу, и не отлучает оппонента от добра, во имя которого эту
борьбу ведет. На этом, собственно, и построены позиции не-
насильственного поведения:
1) полный отказ от монополии на истину, готовность к из-
менениям, диалогу или компромиссу;
2) критика своего собственного поведения с целью выяв-
ления того, что в нем могло бы питать и провоцировать
враждебную позицию оппонента;
3) рассмотрение ситуации глазами оппонента с целью по-
нять его и найти выход из ситуации, который бы помог ему
сохранить лицо.
Таким образом, перед лицом воинствующей несправедли-
вости возможны три линии поведения:
1) пассивная покорность;
2) насильственное сопротивление;
3) ненасильственное сопротивление.
2. Война: морально0этические проблемы
Карл фон Клаузевиц писал: «Если мы захотим охватить мы-
слью как одно целое все бесчисленное множество едино-
борств, из которых состоит война, то лучше всего вообразить
себе схватку двух борцов. Каждый из них стремится при помо-
щи физического насилия принудить другого выполнить его
волю; его ближайшая цель — сокрушить противника и тем са-
мым сделать его не способным ко всякому дальнейшему со-
противлению».
Война в его понимании — это акт насилия, который имеет
целью заставить противника выполнить нашу волю. Насилие
при этом использует изобретения искусств и наук, чтоб проти-
востоять насилию же.
Неприметные, едва достойные упоминания ограничения,
которые оно само на себя налагает в форме обычаев междуна-
родного права, сопровождают насилие, не смягчая, в сущно-
сти, его эффекта.
Также К. фон Клаузевиц приводит еще одно сравнение
войны: «Бой в крупных и мелких операциях представляет то
же самое, что уплата наличными при вексельных операциях:
как ни отдаленна эта расплата, как ни редко наступает момент
реализации, когда-нибудь его час наступит».
Но также вводит два понятия, необходимые, по его мне-
нию, для рассмотрения явления войны: «политическая цель
войны» и «цель военных действий». Политическая цель войны
является первоначальным мотивом и должна быть весьма су-
щественным фактором: чем незначительнее жертва, которую
мы потребуем от нашего противника, тем меньшее сопротив-
ление мы должны от него ожидать.
Но чем ничтожнее наши требования к нему, тем слабее бу-
дет и наша подготовка. Еще, чем меньше наша политическая
цель, тем меньшую цену она имеет для нас и тем проще отка-
заться от ее достижения, а по этой причине и наши усилия бу-
дут менее внушительны.
Это действительно так, одна и та же политическая цель мо-
жет оказывать неодинаковые действия не только на различ-
ные народы, но и на один и тот же народ в различные эпохи.
Между двумя народами, двумя государствами может оказаться
такая принужденность отношений, что совершенно не значи-
тельный сам по себе политический повод к войне вызовет боль-
шое напряжение, далеко превосходящее значение этого пово-
да, и вызовет подлинный взрыв.
Война в человеческом обществе — война порой целых на-
родов, и при этом народов цивилизованных, — всегда прои-
стекает из политического положения и вызывается только по-
литическими мотивами.
Война является не только политическим актом, но и под-
линным орудием политики, продолжением политических от-
ношений, осуществление их иными способами. То, что оста-
ется в ней особого, относится лишь к своеобразию ее средств.
Таким образом, принимая во внимание обоснованность тези-
са о тесной связи войны и политики, необходимо согласиться
с общепризнанным положением.
Не существует неизбежных войн, так как хотя они и явля-
ются продолжением политики, крайним шагом, всегда можно
найти компромиссное решение. Человек мечтал о мире чело-
века на всех ступенях цивилизации, начиная с первых шагов
его. К глубокой древности восходит идеал жизни без жестоких
столкновений и войн, такой, чтобы в отношениях между стра-
нами и людьми соблюдались бы общепризнанные нормы
справедливости.
Уже в произведениях античных философов можно прочи-
тать об идеях мира, хотя эта тема рассматривалась преимуще-
ственно как вопрос об отношениях между греческими госу-
дарствами. Античные философы старались лишь устранять
междоусобные войны. Например, в плане идеального государ-
ства, который предложил Платон, совсем нет внутренних меж-
доусобиц и почитаются воины, которые отличились во «втором
величайшем виде войны» — в войне с внешними врагами.
Похожее мнение на этот вопрос и у Аристотеля. Врагами
древние греки считали иностранцев и полагали, что они и все,
что им принадлежит, является хорошей добычей, если всем
этим только удавалось завладеть. Возможно, основной причи-
ной этого является уровень экономического развития обще-
ства. Отсюда и прямой переход к проблеме рабства, понятия
из другой эпохи.
Если рассматривать тему мира без войн, опираясь на взгля-
ды христианской церкви, то здесь можно заметить некоторую
двойственность. С одной стороны, основная заповедь «не убий»
объявляла войну и само лишение человека жизни самым тяже-
лым грехом.
Церковь осуждала междоусобные войны периода Средне-
вековья, что отчетливо отразилось, например, в истории Руси.
В частности, киевский князь Владимир Мономах убеждал кня-
зей русских не вести военных действий во время Великого по-
ста. Христианская церковь также была зачинателем устано-
вления так называемого Мира Божьего — дней, когда
прекращались междоусобицы. Такие дни они связывали с ми-
фическими событиями из жизни Христа, с важными рели-
гиозными праздниками.
Военные действия не велись и в дни, которые церковь
определяла для размышления и молитв, в дни сочельника
и постов. Тех, кто нарушал Божий Мир, наказывали штрафом
и конфискацией всего имущества, отлучением от церкви, те-
лесными наказаниями.
Под охрану Мира Божьего прежде всего попадали церкви,
монастыри, путешественники, женщины и предметы, необхо-
димые для земледелия. Но в то же время проповедь всеобщего
мира не мешала христианской церкви освящать бесчисленные
завоевательные войны, крестовые походы против «неверных»,
подавление крестьянских движений.
Можно утверждать, что критика войны в Средние века бы-
ла ограничена этическими идеями христианства и идеалом об-
щего мира оставался мир среди христианских народов Евро-
пы. XX век принес человечеству две небывалые до этого по
масштабам мировые войны, еще больше обострил значимость
проблемы войны и мира.
В этот период развилось пацифистское движение, которое
зародилось в США и Великобритании после наполеоновских
войн. Оно отвергает любое насилие и войны, даже оборони-
тельные. Отдельные современные представители пацифизма
утверждают, что войны пропадут тогда, когда уровень населе-
ния на земле станет стабильным; другие разрабатывают меро-
приятия, на которые можно было бы перевести «воинствен-
ный инстинкт» человека. Таким «моральным эквивалентом»,
по их мнению, может послужить развитие спорта, в особенно-
сти состязаний, которые связаны с риском для жизни.
Исследователь проблемы Й. Галтунга постарался выйти за
узкие рамки пацифизма. Его концепция утверждает «миними-
зацию насилия и несправедливости в мире», тогда лишь и смо-
гут выжить высшие жизненные человеческие ценности. Очень
интересна позиция одного из самых знаменитых теоретиков
Римского клуба — А. Печчеи.
Он утверждает, что созданный человеком научно-техниче-
ский комплекс «лишил его ориентиров и равновесия, поверг-
нув в хаос всю человеческую систему». Главную причину, кото-
рая подрывает устои мира, он видит в пороках психологии
и морали индивида — в алчности и эгоизме, склонности к злу
и насилию и т. д.
Оттого главную роль в осуществлении нравственной пе-
реориентации человечества, по его мнению, играет «измене-
ние людьми своих привычек, нравов, поведения». «Вопрос
сводится к тому, — утверждает он, — как убедить людей в раз-
личных уголках мира, что именно в усовершенствовании их
человеческих качеств лежит ключ к решению проблем».
Философы различных эпох осуждали войны, горячо мечта-
ли о вечном мире, исследовали разные аспекты достижения
всеобщего мира. Одни из них сосредоточивали внимание в ос-
новном на этической стороне войны.
Они считали, что агрессивная война является порождени-
ем безнравственности, что постоянного мира можно достичь
в результате морального воспитания людей в духе взаимопо-
нимания, терпимости к разным вероисповеданиям, устране-
ния националистических предрассудков, воспитания людей
в духе «все люди братья».
Но другие видели основное зло, причиняемое войнами,
в хозяйственной разрухе, в срыве нормального функциониро-
вания всей экономической структуры. В результате они пыта-
лись склонить человечество к мирному сосуществованию, ис-
пользуя картину общего благополучия в обществе без войн,
в котором прежде всего силы общества будут направляться на
развитие науки, техники, искусства, литературы, но не на со-
вершенствование средств уничтожения.
Они полагали, что мир между государствами может быть
установлен только в результате разумной политики просве-
щенного правителя.
Другие же разрабатывали правовые аспекты проблемы ми-
ра, достичь которого они хотели путем договора между прави-
тельствами, провозглашением региональных или всемирных
федераций государств.
Проблема мира, а также и проблема войны является акту-
альной для многих ученых, а также политических и обще-
ственных движений.
Значительны успехи миролюбивых сил и многочисленных
организаций, как и достижения ряда школ и направлений, на-
учных центров, которые специализируются на исследовании
проблем мира.
Сегодня накоплена огромная сумма знаний о мире как це-
ли, а также условии жизни и развития всего человечества,
о взаимосвязи мира и войны и особенностях этой проблемы
в современную эпоху, о мыслимых путях и предпосылках дви-
жения к миру без оружия и войн.
Хотя столь же очевиден и иной важнейший вывод из изло-
женного: анализ концепций мира требует основательных уси-
лий. Должна быть построена очень глубокая и последователь-
ная философия мира, важнейшей составной частью которой
должна явиться диалектика мира и войны в развитии.
В то же самое время проблема философии мира не может
быть растворена в зауженном академизме, излишне заострена
на полемике вокруг дефиниций и взаимосвязей некоторых по-
нятий, которые относятся к данной сфере исследований
и идеологии (связь войны с политикой неразрывна).
Общечеловеческое соизмерение проблем войны и мира
придает большую актуальность сотрудничеству пацифистов,
социал-демократов и консерваторов, верующих и атеистов.
Множество подходов философского истолкования мира,
идейный плюрализм тесно связаны с политическим плюра-
лизмом. Различные составляющие движения за мир находятся
между собой в непростых отношениях.
Они могут развиться от полной конфронтации идей до
плодотворных совместных действий. В таком развитии вос-
создается глобальная задача найти наилучшие формы сотруд-
ничества различных общественных и политических сил для
достижения общей для человеческого общества цели. Мир яв-
ляется ценностью общечеловеческой, поэтому достичь ее воз-
можно только общими усилиями всех народов.