Почему назывались ворота Фроловскими?

Фрола, небесного покровителя лошадей, Русь почитала усердно. Конь был пахарем и воином. Без коня
были не мыслимы ни работы в поле или в лесу, ни один поход, ни одна охота. По всей вероятности, в
непосредственной близости, в Большом посаде, окружавшем крепость, стояла церковь Фрола, к ней и шла
дорога от ворот.
Над воротами "для часового боя" под башенкой висел колокол, а при нем находился часовник-мастер.
Так башня в далекие времена начала отсчитывать московское время.
Когда установили первые башенные часы, мы не знаем. Но дата появления первых часов в Кремле
известна. В 1404 году на дворе великого князя Василия I, старшего сына Дмитрия Донского, стал ударять в
колокол молот, отсчитывая часы дневные и ночные. Всего скорее, часы на воротах появились после
сооружения главного входа, но первое упоминание о них относится только к восьмидесятым годам
шестнадцатого века. Точнее, речь шла о плате часовщикам, которых вознаграждали не только часами, но и
сукном.
Башня вошла в народные сказания. Долго помнилось. как золотоордынский хан силился взломать
оборону, а убедившись в крепости кремлевских стен, пошел на вероломство, заманив хитростью-обманом
воеводу и храбрецов к себе, и обрек город на полный разгром и погибель. Средневековье стремилось в
бытовых происшествиях видеть вещие предметы и предсказания. Когда убитый Лжедмитрий был вы
волочен на Лобное место, гласит сказ, рухнул верх башни.
После Смуты, принесшей Кремлю неисчислимые повреждения, стрельница была надстроена,
увенчана пирамидной башней с часами, замыкавшимися на железный запор. Кроме того, украсили ворота
высеченными из камня изваяниями. Это было неслыханным новшеством. На четырех "каменных болванов",
поставленных по углам - красоты ради, - надели разноцветные суконные одежды, чтобы "дать им вид живых
людей". В 1645 году из Вятки в Москву была перенесена икона Спаса, ее встретили царь Алексей
Михайлович и его приближенные, И с этого времени башня стала именоваться Спасскою. Пред этим Кирилл
Самойлов отлил для часов новые колокола, а сложный механизм оборудовали устюжские мастера под
присмотром Христофора Головея, прибывшего из "аглицкой земли". Часы указывали время и играли
колоколами. Для этих часов соорудили каменный верх, существующий и ныне. Работу вел Бажен Огуpцев со
своими содpугами-каменщиками. Хpистофоpа Головея так высоко ценили, что платили ему кpоме жалования
сеpебpом, атласом, соболями.
Путешественник Павел Аллепский, пpибывший в Москву из Антиохии, так писал о встрече со
Спасской башней: "Над воротами возвышается громадная башня, высоко возведенная на прочных
основаниях, где находились чудесные городские железные часы, знаменитые во всем свете по своей красоте
и устройству и по громкому звуку своего большого колокола, который слышен был не только во всем городе,
но и в окрестных деревнях, более чем на 10 верст... По зависти дьявола загорелись деревянные брусья, что
внутри часов, и ось башни была охвачена пламенем вместе с часами, колоколами и всеми их
принадлежностями, которые при падении разрушили своею тяжестью два свода... И когда взоры царя упали
издали на эту прекрасную сгоревшую башню, коей украшения и флюгера были обезображены, он пролил
обильные слезы".
Башню и головеевские часы, конечно, восстановили. Примечательно, что циферблат был покрыт
лазоревой краской, изображавшей небосвод со звездами, Солнцем и Луной. Двигались не стрелки, а
пятиметровый циферблат, представлявший круг-колесо. Неподвижная стрелка являла собой голубой
неподвижный луч... Время от времени часы чинили и промывали. На башне был установлен "долгий ящик" -
в него опускались жалобы-челобитные, которые затем передавались в государевы палаты. Во времена
Алексея Михайловича подъячим строго-настрого запрещалось въезжать в Спасские ворота на лошадях - в
Кремль должно было идти пешком. Когда же появились часы на Троицкой башне, возникли споры и
соперничество: чье время точнее? Сохранилась челобитная мастера Троицкой башни, писавшего, что вдова
часовщика плохо следит за временем на Спасской.
Петр Первый, любивший новшества, заказал башенные часы в Голландии, "притом с колокольнею
игрою и танцами, против манера (по подобию) , каковы в Амстердаме". Дело оказалось хлопотливым. Часы с
12-часовым счетом - на корабле сначала прибыли в Архандельск. Потом их привезли в Москву и сгрузили в
Немецкой слободе, во дворе Франца Лефорта, адмирала, петровского любимца. Потребовалось четыре года,
чтобы установить часы на Спасской башне. Как о величайшем достижении Еким Гарнов, ладивший
"колокольную музыку в 33 колокола", доносил, что его "радением часы приходят к окончанию". Наибольшее
затруднение вышло из-за того, что бой и музыка не совпадали. Радости не было предела, когда Спасская
башня запела часовой колокольной музыкой.
Незабываемая страница связана с "грозой двенадцатого года". Байрон, никогда не бывавший в Москве,
представлял Наполеона на фоне северных экзотических сооружения, внушенных, очевидно, каким-либо
кремлевским пейзажем, увиденным на английской гравюре: "Вот башни полудикие Москвы//Перед тобой из
серебра и злата//Блестят на солнце, но, увы, //То солнце твоего заката". Спасскую башню, как и весь Кремль, в
конце концов озарило не солнце, а пожар Москвы. Наполеон хотел оставить на приречном холме лишь груду
взорванных камней. К счастью, адский замысел - он должен был быть осуществлен в ночь на 11 октября - не
удался. Очевидцы считали: Спасская башня не взлетела на воздух только потому, что пламя горевшего шнура
было погашено проливным московским дождем.
На снимках семнадцатого года Спасская башня выглядит полуразрушенной. Но впереди преддверие
новой славы. Кремлевские куранты зазвучали на весь мир. В предвоенные годы в праздничные дни возник
обычай украшать древние стены кумачом, огнями-транспарантами.
С появлением на красной площади ленинского Мавзолея от Спасских ворот к гробнице строевым
шагом в положенное время проходили часовые роты почетного караула.
Спасская башня навсегда запомнила Георгия Константиновича Жукова и других славных маршалов,
генералов и военачальников - участников Парада Победы в сорок пятом, незабываемом году. Сразу после
войны в московском небе вновь загорелись кремлевские звезды.
Когда в далеком путешествии, находясь в стодевятом царстве-государстве, куда и долететь можно
только на ковре-самолете, включаешь приемник, и вездесущие радиоволны доносят бой кремлевских
курантов, как теплеет сердце Москва шлет привет каждому из нас голосом вечной Спасской башни.