Понятие и виды убийств без отягчающих обстоятельств

Убийство, предусмотренное ч.1 ст.105 УК РФ, является основным составом данного вида преступления. С этой нормы начинается глава о преступлениях против жизни и здоровья, в ней же дается определение понятия убийства. Иногда рассматриваемое убийство не без основания называют простым убийством. Дело в том, что ч.1 ст.105 УК РФ не содержит квалифицирующих признаков и применяется в тех случаях, когда в преступлении отсутствуют признаки ч.2 ст.105 и ст.106-108 УК РФ. Умышленное убийство без отягчающих обстоятельств - это убийство из ревности, из мести, в ссоре или драке, в результате неправомерного применения оружия представителем власти либо сторожем при неисполнении потерпевшим законных требований; из сострадания по просьбе потерпевшего; когда мотив убийства не установлен и т.п. Эти обстоятельства не имеют самостоятельного значения для квалификации, они лишь ориентируют на применение ч.1 ст.105 УК РФ. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27.01.99г. “О судебной практике по делам об убийстве (ст.105 УК РФ)” содержит рекомендацию судам тщательно выяснять все обстоятельства по делам об убийствах, совершенных из ревности, мести, а также по другим мотивам, чтобы квалифицирующие признаки других видов убийств не остались без соответствующей юридической оценки.1 По определению толкового словаря “ревность - это мучительное сомнение в чьей-либо верности, любви, в полной преданности, подозрение в привязанности, в большой любви к кому-либо”.1 В большинстве случаев ревность становится мотивом убийства в связи с отношениями, возникающими между мужчинами и женщинами, но иногда убийство совершает подросток, мотивируя это тем, что родители “лучше” относились к убитому брату или сестре. Как правило, убийство из ревности совершается в связи с действительной или мнимой изменой, отказом от сожительства, нарушением обещания выйти замуж или жениться. Убийство из ревности необходимо отграничивать от убийства из хулиганских побуждений, когда ревность используется виновным лишь как предлог для скандалов и последующего убийства потерпевшей. В подобных ситуациях следует выяснить, какой мотив у виновного был доминирующий. Царев, узнав, что жена уходит к другому мужчине, обуреваемый ревностью и местью, зарубил ее топором. Следует сказать, что чувство озлобленности и мести в подобных случаях в первую очередь толкают на совершение убийства, а не сама ревность как таковая. Однако, поскольку месть и озлобленность обуславливаются чувством ревности, порождаются этим чувством, совершенные на почве этих мотивов умышленные убийства относят к убийствам из ревности. Для состава убийства из ревности безразлично, на кого обрушилась ревность убийцы. Потерпевшим может быть как лицо, которое подозревается или уличается виновным в неверности, так и другие лица, поведение которых вызывает у виновного чувство ревности. Иркутским областным судом Куликов был осужден за убийство жены Куликовой и своего соседа Орлова. Придя домой раньше обычного, он застал жену с соседом, схватил охотничье ружье и застрелил обоих.1 Убийство из ревности может совершаться и в состоянии сильного душевного волнения (аффекта). Такое убийство чаще всего сопряжено с тяжким оскорблением со стороны потерпевшего. ¬¬ Алексей открыто ухаживал за женой своего брата Владимира, чем вызвал ревность со стороны последнего. Ревность еще более усилилась, когда Алексей заявил брату, что он любит его жену Галину и добьется того, что она будет жить с ним. 3 марта 1997 года Владимир, находясь в состоянии алкогольного опьянения, зашел в комнату, где увидел, что его жена и брат стоят около шкафа на близком расстоянии друг от друга и разговаривают. Владимир, возмущенный этим, взял жену за руки и хотел вывести из комнаты. При этом Алексей стал оскорблять Владимира и ударил его по голове и в спину. Владимир, находясь в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения, вызванного нанесенными ему побоями и оскорблениями, схватил случайно оказавшийся под рукой нож и нанес Алексею проникающее ножевое ранение в область сердца.2 Убийство из мести на почве личных отношений может быть признано совершенным лишь в том случае, если при установлении мотива мести исключены месть на почве служебного или общественного долга и кровная месть. Материалы судебной и следственной практики показывают, что поводом для возникновения мотива мести и убийства по этой причине могут быть самые различные поступки потерпевшего, совершенные как непосредственно перед убийством, при обязательном исключении состояния аффекта, так и когда-то в прошлом, в том числе по истечении длительного времени. Поздно вечером супруги Прозверовы пришли с магазина, вместе распили бутылку водки. Муж взял 10 тысяч рублей, ушел. Жена с дочерью легли спать. Проснулась Прозверова от ссоры мужа с дочерью, который упрекал ее в том, что она ему не родной ребенок. Муж, когда Прозверова стала его успокаивать, набросился на нее с кулаками, что вынудило ее убежать из квартиры. Дочь к тому времени ушла к соседу. Прозверова, вернувшись спустя некоторое время домой, застала мужа спящим. Разозлилась на него и ударила обухом топора по голове, причинив открытую грубую черепно-мозговую травму, от которой муж скончался. Подсудимая признала себя виновной, объяснив, что разозлилась, т.к. дочь вынуждена была убежать от Прозверова в одной ночной сорочке, и где ее искать, она не знала. Свидетели показывают, что супруги употребляли спиртные напитки. Отметили частые ссоры, возникающие между супругами. Охарактеризовали Прозверову вспыльчивой, сказав, что однажды она уже покушалась на мужа с ножом.1 Мотив мести заключается в стремлении отомстить, нанести вред потерпевшему за причиненное виновному зло. При решении вопроса о квалификации убийства из мести, возникшей на почве личных взаимоотношений, следует тщательно выяснить, не было ли оно совершено в состоянии аффекта или при превышении пределов необходимой обороны. С внешней стороны эти преступления имеют ряд общих признаков (например, нередко действия виновного являются ответом на какие-то действия потерпевшего), но они не имеют решающего значения для квалификации. Убийство из мести необходимо отграничивать от убийства из хулиганских побуждений, когда предлогом для убийства избирается какой-либо малозначительный поступок потерпевшего (отказ дать прикурить, за сделанное замечание, шутку и т.п.). Также возникает вопрос о разграничении простого убийства из мести и убийства в связи с выполнением потерпевшим своего служебного или общественного долга. Виновный убивает из мести конкретное лицо за совершение им вполне определенного правомерного действия, именно за выполнение потерпевшим своего служебного или общественного долга. Примерами можно назвать убийство из мести за требовательность по службе, за разоблачение либо пресечение преступной деятельности, за критику на собрании, за отход от преступного сообщества и т.д. Убийства в ссоре или драке являются наиболее типичными видами умышленного убийства, совершенного без отягчающих обстоятельств. При убийстве в ссоре или драке обычно отсутствует заранее обдуманный умысел на лишение жизни потерпевшего, чаще всего отсутствуют и отягчающие обстоятельства, необходимые для применения ч.2 ст.105 УК РФ. Поэтому убийства в ссоре или драке и квалифицируют чаще всего по ч.1 ст.105 УК РФ. Аверин Саратовским областным судом признан виновным в том, что в деревне Липовке, будучи пьяным, из хулиганских побуждений умышленно убил Чертова, который пытался прекратить хулиганские действия Аверина и Савина. Савин осужден по ч.2 ст.206 УК РСФСР. Заместитель Генерального прокурора СССР принес протест в Президиум Верховного Суда РСФСР об изменении приговора и кассационного определения в отношении Аверина по следующим основаниям. Виновность Аверина в умышленном убийстве Чертова доказана материалами дела и по существу не оспаривается самим осужденным. Однако вывод суда о мотивах преступления не подтверждается материалами дела. Потерпевший Чертов и осужденные Аверин и Савин работали трактористами в одном колхозе и поддерживали нормальные отношения. Утром они вместе распивали спиртные напитки, а затем поехали в соседнее село Донгауз. Условились, что на обратном пути Аверин и Савин заедут за Чертовым к его родственникам, где он будет ожидать их. Не застав Чертова в условленном месте, Аверин и Савин возвращались одни. В с. Ермакове Савин взял закрепленный за ним трактор, завел его и поехал. В Липовке он попытался наехать на домовладение Касаткина. На замечание Касаткина Савин ответил, что пошутил. В это время на место происшествия подъехал Аверин. Савин предложил ему поехать на тракторе в Ермаково. Но Аверин сел в кабину и выключил мотор, предупредив Савина, что в нетрезвом виде нельзя ехать. Савин пытался вновь завести трактор, но подошедший Чертов отобрал у него ремень, который использовался для запуска мотора, выдернул провод высокого напряжения и шланг от карбюратора. Аверин возмутился, считая такое обращение с техникой недопустимым, и между ними возникла ссора, перешедшая в драку, во время которой они наносили друг другу побои. Благодаря вмешательству родственников драка была прекращена. Однако Чертов не успокоился, и направился к дому Аверина, заявив, что намерен отомстить ему. У дома Аверина его встретил Савин и ударил кулаком по голове, сбив с ног, затем подбежал Аверин, и также ударил Чертова ногой в сапоге, причинив смертельные повреждения, от которых Чертов тут же скончался. Из заключения судебно-медицинского эксперта видно, что Чертов перед смертью был сильно пьян. Из дела видно, что Аверин, Савин и Чертов работали трактористами в колхозе и поддерживали нормальные отношения. Каких-либо дополнительных полномочий в отношении их, Чертов не имел. Аверин к тому же не был причастен к нарушению общественного порядка, связанному с ездой Савина на тракторе, и пытался сам пресечь это нарушение. Поэтому нельзя признать обоснованным вывод суда, что Аверин напал на Чертова, и избил его из хулиганских побуждений. Тем более нет оснований считать, что Аверин убил Чертова из хулиганских побуждений и в связи с выполнением потерпевшим своего служебного и общественного долга, поскольку убийство произошло спустя некоторое время после прекращения драки, когда потерпевший Чертов сам пришел к дому Аверина, чтобы отомстить ему. При таких обстоятельствах действия Аверина следует квалифицировать как умышленное убийство, совершенное на почве ссоры.1 Факт ссоры или драки при убийстве не влечет сам по себе применения ст.105 УК РФ. Для квалификации убийства, совершенного в ссоре или драке, не имеет значения, кто (потерпевший или виновный) явился ее зачинщиком, а равно, была ли драка обоюдной. Установление указанных обстоятельств не устраняет факта совершения убийства при отягчающих или смягчающих обстоятельствах, и только при отсутствии этих обстоятельств убийство, совершенное в ссоре или драке, подлежит квалификации по ч.1 ст.105 УК РФ. Большую сложность представляет квалификация убийств, совершенных в групповой драке, т.е. в столкновении, сопровождающемся взаимным нанесением побоев, в котором принимает участие не менее трех лиц. Трудности заключаются в том, что участники групповой драки иногда сами не знают, кто из них совершил убийство. Нередко участники каждой из сторон связаны между собой круговой порукой и дают ложные показания. Это относится иногда и к свидетелям, которые либо сами замешаны в драке, либо состоят в родственных связях. Большинство групповых драк возникает между лицами, находящимися в нетрезвом состоянии, что отражается на восприятии ими, происходящих событий и последующих показаний. По делам об убийствах, совершенных в групповой драке необходимо тщательно выяснять роль и характер действий каждого из виновных. Иногда потерпевшему наносятся многочисленные удары и повреждения в различные части тела. Установление лиц, нанесших эти повреждения, дает возможность индивидуализировать степень их виновности в совершенном преступлении. К умышленному убийству, квалифицируемому по ч. 1 ст. 105 УК РФ, относятся убийства по просьбе потерпевшего. Как правило, такие убийства связаны с взаимной договоренностью виновного и потерпевшего покончить жизнь самоубийством. В практике такие убийства встречаются очень редко. Также редко встречаются и убийства из сострадания, когда виновный, например, выполняет просьбу тяжелобольного о лишении его жизни. В мировой социальной практике сегодняшнего дня нередки случаи, когда безнадежно больные люди, испытывающие непереносимые муки, либо инвалиды, престарелые больные, лишенные возможности заботиться о себе, обращаются с просьбой к врачам или частным лицам ускорить их уход из жизни. С аналогичными просьбами обращаются иногда и родители детей с тяжелейшими врожденными уродствами при отсутствии возможности выздороветь. Проблема эвтаназии - оказание помощи названным лицам по уходу из жизни - имеет под собой исторические корни. Вопрос о праве уничтожить неполноценную жизнь был поднят в 1920 г. в германской криминалистической литературе известным криминалистом К. Биндингом. Он предлагал допустить лишение жизни неизлечимо слабоумных, неизлечимых тяжело физически больных людей, подлежащих неминуемой гибели и желающих избавиться от страдания, и лиц, находящихся вследствие какого-либо несчастия, в бессознательном состоянии, при условии, что они, очнувшись от такого состояния, были бы обречены на исключительно тяжелое существование. Позиция священнослужителей придерживается непринятия эвтаназии, называя ее смертным грехом, мнения же врачей, юристов и общественности меняются в зависимости от условий жизни. Согласно социологическим опросам, значительная часть престарелого населения считает помощь по уходу из жизни вполне допустимой. Некоторые врачи, по существу, уже практикуют эвтаназию и считают ее правомерной в отношении смертельно больных пациентов, которые ясно и четко выражали свое стремление к смерти, новорожденных инвалидов и неполноценных детей. Международное законодательное решение этого вопроса далеко не однозначно. Примером может послужить Голландия, где занимают самую либеральную позицию по отношению к эвтаназии, но и в этой стране прокуратура иногда возбуждает уголовные дела на врачей, чтобы такая практика не распространилась слишком широко. Согласно российскому законодательству эвтаназия приравнивается к умышленному убийству, и считается недопустимой. Это относится и к прекращению искусственных мер по поддерживанию жизни. Врач не может и не должен убивать, ни при каких обстоятельствах, чтобы не подвергать риску нравственные основы профессии медика. Убийство из трусости человека, ошибочно принятого виновным за нападающего преступника, следует также относить в ч. 1 ст. 105 УК РФ, предварительно установив, что допущенная ошибка не дает основания для признания неосторожного или случайного причинения смерти, а также, что эти действия не могут быть приравнены к совершению убийства при превышении пределов необходимой обороны. Нередко встречаются убийства, по которым мотив преступления не установлен. Их в некоторых случаях относят к убийствам из хулиганских побуждений. Однако при неустановлении мотива и при отсутствии других обстоятельств, влияющих на квалификацию, эти убийства в действительности должны относиться к преступлениям, предусмотренным ч. 1 ст. 105 УК РФ. Очевидно, что коль скоро не выяснен мотив преступления, значит и не установлены хулиганские побуждения. Брестским областным судом Жамойдин признан виновным в убийстве Рыболтовского из хулиганских побуждений, совершенном, как указано в приговоре, при таких обстоятельствах. Жамойдин, получив зарплату, купил бутылку водки и в столовой распивал ее совместно со своим знакомым Лашуком. После ухода Лашука Жамойдин остался в столовой, продолжая распивать вино. Около 19 часов он в коридоре столовой, беспричинно, из хулиганских побуждений, учинил драку с Рыболтовским, во время которой нанес ему два удара ножом в пах и подвздошную область. От полученных повреждений потерпевший скончался. Прокурор принес протест на решение суда, указав, что на предварительном и судебном следствии принимались исчерпывающие меры, направленные на установление причины ссоры и последующей драки между Жамойдиным и Рыболтовским. Результатов они не дали. Однако это не является основанием для утверждения, что драку учинил Жамойдин “без какого-либо серьезного повода” и что поэтому убийство следует признать совершенным из хулиганских побуждений. По делу установлено, что в столовой Жамойдин не допускал каких-либо нарушений общественного порядка. Данных о том, что во время драки, продолжавшейся недолго, кто-либо слышал из коридора непристойные либо иные выражения, указывающие на то, что Жамойдин приставал к потерпевшему, в деле нет. Поскольку по делу не установлено, что Жамойдин совершил убийство при каких-либо отягчающих обстоятельствах, перечисленных в ч. 2 ст. 105 УК РФ, содеянное надлежит квалифицировать по ч. 1 ст. 105 УК РФ.1