Особенности терроризма в России.

Особенностью российского терроризма является его жестокость, пренебрежение жизнью мужчин и женщин, стариков и детей. Эта жестокость - прямое следствие пропаганды культа насилия, пренебрежения судьбой людей в жизненно важных вопросах. "Выживает сильный" - этот закон джунглей стал российской реальностью. Отсюда вытекает, как уже отмечалось, и героизация террористов. При этом, в идеологическом плане, они представляются в глазах общества как "борцы" за национальную или какую-либо социальную идею. Это связано и с другой особенностью - культивированием политического радикализма как способа достижения политических целей - прежде всего захвата власти. Традиции политического радикализма в России имеют многовековую историю. К сожалению, и сегодня ни одна политическая сила, ни один институт государства не сформулировали идеологию, которая, отвергла бы политический радикализм и действовала бы в целях его устранения как традиции политической истории России. Особенностью терроризма в России сегодня является и его капитальная вооруженность, вплоть до новейших видов оружия. Распад армии, системы правоохранительных органов и спецслужб, сложные социальные процессы в армии по существу открыли военные арсеналы как для уголовных элементов, так и особенно для представителей политического экстремизма. Более того, крупные финансовые средства, имеющиеся в руках политических радикалов, сторонников крайних форм и методов политической борьбы, позволяют оснащать террористов-боевиков, а если хотите, и просто бандитов, передовым техническим оборудованием, экипировкой, не только не уступающей, но и нередко более совершенной, чем та, которая есть у тех, кто должен бороться с терроризмом. Наличие территорий, находящихся под контролем сил политического экстремизма, неспособность органов правопорядка и спецслужб контролировать ситуацию везде привели к тому, что подготовка боевиков, используемых в террористических акциях, проводится на специальных базах, с участием опытных инструкторов, в том числе и иностранных. Необходимо отметить, что российский как уголовный, так и политический терроризм все в большей мере принимает интернациональный характер, выражающийся не только в координации действий с зарубежными террористическими группами или организациями политического экстремизма, но и в непосредственном участии иностранных граждан в террористической деятельности на территории России. Об этом недвусмысленно свидетельствуют события в Чечне и вокруг Чечни. В деятельности наиболее жестоких организаций политического экстремизма, в особенности этнического характера, прослеживается стремление вынести террор за пределы своей местности, сделать его нормой, по крайней мере в регионе, с тем чтобы создать единый фронт в борьбе с государственной властью. Именно такие действия были характерны для группы Радуева в Кизляре. Явно просматривалась задача сделать Дагестан и другие республики в этом регионе еще одним очагом терроризма, развязать бандитскую деятельность на Северном Кавказе в целом.1 То, что в настоящее время происходит в России, при наблюдении со стороны, вызывает некоторое недоумение. Как можно говорить об эффективной борьбе с терроризмом в нашей стране, если даже подразделения предназначенные для этой борьбы дают населению повод сомневаться в их правильных и эффективных действиях. Приведем такой пример. Вечером 22 сентября 1999 года в 21.05 житель дома № 14/16 по улице Новоселов в Рязани, видел въезжающую во двор его дома автомашину «Жигули», из которой вышли трое пассажиров и стали перетаскивать в подвал какие то мешки, после чего уехали. Сознательный гражданин позвонил в милицию. Приехавшие на место сотрудники обследовали подвал и обнаружили под одной из опор здания мешки, наполненные веществом белого цвета, в один из них был вставлен взрыватель с таймером, установленным на 5.30 утра. Жильцов дома немедленно эвакуировали. Прибывшие на место происшествия саперы провели предварительный экспресс – анализ и установили, что в мешках присутствует примесь взрывчатого вещества – гексогена. Параллельно разворачивались оперативные мероприятия по розыску подозреваемых. На следующий день, 23 сентября, СМИ сообщили о готовящемся теракте. Страна в очередной раз вздрогнула. А потом с заявлением выступил директор ФСБ Николай Патрушев и сообщил, что никакой попытки теракта не было. Просто ФСБ проводила плановые учения. Как выяснилось позже, содержимое найденных мешков было отправлено на анализ в Москву. Эксперты заявили, что в мешках находится самый обыкновенный сахар. Вопрос. Если дирекция ФСБ с уверенностью заявила, что это были учения, зачем отправлять мешки с обычным сахаром на экспертизу в Москву? Дальше – больше. Эти самые пресловутые мешки вывезли на полигон и пытались взорвать. Зачем? Ведь известно каждому, что сахар не взрывается. Или в мешках был не только сахар? Или ФСБ запуталось в собственном вранье? И еще один факт без комментариев. На следующий день после происшедших событий в злополучный дом примерно десять раз приезжала «неотложка». Вывод такой: Прежде в рязанской милиции раздавались телефонные звонки о бесхозных пакетах, сумках и подозрительных предметах. Теперь – нет. Жители Рязани потеряли бдительность. Таков итог «учений». Снова возникает вопрос. Кто в этом виноват? А кто в последнее время с экранов телевизоров и газетных полос призывает всех без исключения граждан быть бдительными.1 Оставаясь реалистами, мы не можем ожидать в ближайшее время не только устранения причин терроризма, но и сколько-нибудь существенного их ослабления. В этих условиях государство должно иметь целостную программу по борьбе с терроризмом, объединяющую усилия законодательной, исполнительной и судебной властей, различных ведомств, средств массовой информации и населения.2