Сенситивный тип.

С детства пугливы и боязливы. Часто страшатся темноты, сторонятся животных, боятся остаться одни, быть запертыми дома. Чуждаются бойких и шумных сверстников. Не любят подвижных игр и озорства. Робки и застенчивы среди посторонних и в необычной обстановке. Несклонны к легкому общению с незнакомыми. Все это может оставлять ложное впечатление о замкнутости и отгороженности от окружающего. На самом деле такие дети достаточно общительны с теми, к кому привыкли. Играть часто любят с малышами, чувствуя себя с ними увереннее и спокойнее. К родным и близким бывают привязаны, даже при холодном и суровом обращении с ними. Отличаются послушанием. Слывут “домашними детьми”. Школа их пугает шумом, возней и драками на переменах. Учат обычно старательно. Страшатся всякого рода контрольных, проверок, экзаменов. Нередко стесняются отвечать у доски. Боятся прослыть выскочкой. Привыкнув к новому классу и даже страдая от преследований со стороны некоторых одноклассников; крайне неохотно переходят в другой. Начало пубертатного периода обычно проходит без особых осложнений. Трудности начинаются в старшем подростковом возрасте, с момента вступления в самостоятельную жизнь. Тогда выступают две главные черты этого типа: чрезмерная впечатлительность и чувство собственной неполноценности. В себе видят множество недостатков, особенно в области морально-этических и волевых качеств. Источником тяжких угрызений совести у мальчиков может служить обычный для подросткового возраста онанизм. Боятся, что окружающие заподозрят их в “гнусности” и “распутстве”. К родным сохраняется детская привязанность. Опеке близких охотно подчиняются. Упреки и наказания с их стороны вызывают слезы и отчаяние. Рано формируется чувство долга, ответственности, чрезмерные моральные требования к себе и окружающим. Выраженной бывает реакция гиперкомпенсации. Ищут утверждения себя не там, где могут раскрыться их способности, а именно в той области, где чувствуют свою слабость. Робкие и стеснительные натягивают на себя личину веселости, развязности, даже заносчивости, но в неожиданной ситуации быстро пасуют. При доверительном контакте за спавшей маской “все нипочем” открывается жизнь, полная самобичеваний, тонкая чувствительность и непомерно высокие требования к самому себе. Нежданное сочувствие может сменить браваду на бурно хлынувшие слезы. От сверстников не отгораживаются, стремятся к ним, но в выборе друзей разборчивы, а в дружбе привязчивы. Близкого друга предпочитают шумной компании. Увлечения сенситивных подростков бывают двоякого рода [Скроцкий Ю. A., 1973J. Одни носят интеллектуально-эстетический характер (искусство, музыка, рисование, домашние цветы, певчие птицы, и т.п.), причем удовольствие доставляет сам процесс этих занятий; к особо высоким результатам вовсе не стремятся, даже свои реальные успехи оценивают весьма скромно. Другой род увлечений обусловлен реакцией гиперкомпенсации. Здесь важен достигаемый результат и признание со стороны. Мальчики пытаются преодолеть “слабоволие” занятиями силовыми видами спорта (борьба, атлетическая гимнастика и т. п.), а робость и застенчивость стараются побороть, устремляясь на общественные посты, где обычно тщательно выполняют формальную часть порученной функции, оставляя фактическое лидерство другим. Сексуальное влечение усиливает застенчивость и переживания собственной неполноценности. В силу гиперкомпенсации признания в любви могут быть столь решительными и неожиданными, что пугают и отталкивают. Отвергнутая любовь утверждает в мыслях о своей неполноценности. Могут возникнуть суицидные намерения. Ни к делинквентности, ни к алкоголизации склонности не отмечается. Сенситивные юноши обычно некурят. В алкогольном опьянении вместо эйфории нередко можно наблюдать депрессивные переживания. Самооценка отличается высоким уровнем объективности. Лгать и притворяться не любят и не умеют. Отказ отвечать предпочитают неправде. Ударом по “слабому звену” обычно оказывается ситуация, где подросток становится объектом недоброжелательного внимания окружающих, насмешек или подозрений в неблаговидных поступках, когда на репутацию падает тень, или когда подросток подвергается несправедливым обвинениям. Сенситивная акцентуация служит почвой для острых аффективных реакций интрапунитивного типа, фобического невроза, реактивных депрессий, эндореактивных психозов. По-видимому, сенситивная акцентуация сопряжена с более высоким риском заболевания прогредиентной шизофренией. Психастенический тип. В детстве, наряду с некоторой робостью и пугливостью, рано проявляется моторная неловкость, склонность, к рассуждательству и не по возрасту “интеллектуальные” интересы. Иногда уже в детском возрасте начинаются фобии, т. е. боязнь незнакомых людей и новых предметов, темноты, страх оказаться за запертой дверью. Критическим периодом, когда психастенические черты начинают раскрываться во всей полноте, обычно бывают первые классы школы, когда безмятежное детство сменяется первыми требованиями к чувству ответственности. Необходимость отвечать за себя и особенно за других представляет один из самых чувствительных ударов для психастенической натуры. В пубертатном периоде резких обострений психастении обычно не бывает. Декомпенсации могут наступать в моменты предъявления высоких требований к чувству ответственности (например, во время экзаменов). Главными чертами психастенического типа являются нерешительность, склонность ко всякого рода рассуждениям, тревожная мнительность в виде опасений за будущее — свое и своих близких, любовь к самоанализу, самокопанию и легкость возникновения навязчивых страхов, опасений, действий, ритуалов, представлений, мыслей. Опасения адресуются к возможному, даже к маловероятному, в будущем: как бы не случилось чего-нибудь ужасного и непоправимого с ними самими или с теми близкими, к которым они обнаруживают чрезвычайно сильную привязанность. Невзгоды, уже случившиеся, пугают их гораздо меньше. Мальчикам бывает особенно свойственна тревога за мать: как бы она не заболела и не умерла, не попала бы под транспорт и т. п. Если мать опаздывает, где-то без предупреждения задержалась, такой подросток не находит себе места. Защитой от постоянной тревоги за будущее становятся выдуманные приметы и ритуалы. Например, выходя из дома, переступать порог только левой ногой, на контрольные и экзамены надевать одну и ту же “счастливую” рубашку и т.п. Другой защитой является специально выработанные педантизм и формализм, которые питаются мыслью, что если все заранее предусмотреть и не уклоняться от намеченного плана, то ничего плохого не случится. Нерешительность особенно проявляется в долгих и мучительных колебаниях, когда надо сделать самостоятельный выбор. Однако уже принятое решение должно быть немедленно исполнено, при этом вдруг обнаруживается поразительная нетерпеливость. У психастенических подростков приходится видеть реакцию гиперкомпенсации в отношении своей нерешительности и неуверенности. Она проявляется неожиданными самоуверенными и безапелляционными высказываниями, утрированной решимостью и скоропалительностью действий в моменты, когда как раз требуется осмотрительность и осторожность. Постигающие при этом неудачи еще более усиливают нерешительность и сомнения. Физическое развитие обычно оставляет желать лучшего. Все ручные навыки и занятия спортом даются плохо. Исключение составляют лишь те виды спорта, при занятиях которыми нагрузка падает на ноги (бег, прыжки, лыжи, велосипед). В этих видах иногда достигаются лучшие результаты. Подростковая реакция эмансипации выражена слабо и нередко замещена патологической привязанностью, к кому-либо из близких. Тяга к сверстникам проявляется в робких формах. Увлечения, как правило, ограничиваются интеллектуально-эстетическими хобби. Сексуальное развитие зачастую опережает общее физическое. Интенсивный онанизм может становиться источником самоугрызений и символических запретов. Подростковые нарушения поведения (делинквентность, побеги из дома, алкоголизация) психастеникам не присущи. Самооценка, несмотря на склонность к самоанализу, далеко не всегда отличается правильностью и полнотой. Часто выделяется склонность находить у себя черты самых разных типов, в том числе совершенно не свойственные, например, истерические. Психастеническая акцентуация служит благодатной почвой для развития обсессивного невроза. Воспитание в условиях “повышенной моральной ответственности”, когда взрослые перекладывают на детские плечи заботы по уходу и надзору за малышами или беспомощными членами семьи, резко усиливает психастенические черты. “Повышенная ответственность” может быть связана со слишком большой надеждой родителей на выдающиеся успехи ребенка и подростка в учебе, занятиях музыкой и т.п. Склонный к психастении подросток чутко улавливает эти высокие родительские экспектации и страшится их не оправдать, чтобы не утратить всей полноты родительской любви. Воспитание по типу доминирующей гиперпротекции, сочетающееся с постоянными и чрезмерными призывами к чувству ответственности, предусмотрительности, с запугиванием возможными неприятностями и невзгодами также может привести к психопатическому развитию психастенического типа. Шизоидный тип. С первых лет такие дети любят играть одни. Они мало тянутся к сверстникам, избегают возни и шумных забав, предпочитают общество взрослых, подолгу молча слушая их беседы между собой. К этому может добавляться какая-то недетская сдержанность и даже холодность. В подростковом возрасте все черты шизоидного типа крайне заостряются. Прежде всего бросаются в глаза замкнутость и отгороженность. Иногда духовное одиночество мало тяготит подростка,, который живет своими, необычными для других, интересами и увлечениями. Чаще же неспособность устанавливать контакты тяжело переживается. Неудачные попытки найти себе друга по душе, мимозоподобная чувствительность в моменты таких поисков, быстрая истощаемость в контакте (“не знаю о чем еще говорить”) побуждают к еще большему уходу в себя. Замкнутость сочетается с недостатком интуиции--неумением догадаться о несказанном другими вслух, угадать их желания, почувствовать чужие переживания, неприязненное отношение к себе или, наоборот, симпатию и расположение, уловить момент, когда не следует навязывать свое присутствие. К недостатку интуиции примыкает недостаток сопереживания — неумение откликнуться на радость или печаль другого, понять обиду, отозваться на чужое беспокойство и волнение. Слабость интуиции и сопереживания создает впечатление холодности и черствости. Некоторые поступки могут показаться жестокими, но они связаны с неспособностью вчувствоваться в страдания других, а не с желанием получить садистское наслаждение. Внутренний мир почти всегда закрыт для посторонних и зачастую бывает заполнен фантазиями и увлечениями. Шизоидные подростки могут раскрываться неожиданно и обычно перед человеком малознакомым, и даже случайным, но чем-то импонирующим их прихотливому выбору. В то же время их внутренние переживания могут навсегда оставаться скрытыми от близких или от тех, кого они знают много лет. Недоступность внутреннего мира и сдержанность в проявлении чувств делают неожиданными и непонятными для окружающих многие поступки, ибо весь ход предшествующих переживаний и мотивов остается скрытым. Чудачества бывают неожиданны, но не служат эгоцентрической цели привлечь к себе внимание. Подростковая реакция эмансипации обычно проявляется весьма своеобразно. Шизоидный подросток может терпеть мелочную опеку в быту и даже не замечать ее, подчиняться установленному распорядку и режиму, но готов реагировать бурным протестом на малейшую попытку вторгнуться без дозволения в мир его интересов, увлечений и фантазий. Однако реакция эмансипации легко может оборачиваться социальной нонконформ-ностью—негодованием по поводу существующих правил и порядков, насмешками над распространенными идеалами, интересами и духовными ценностями, злопыхательством по поводу “отсутствия свободы”. Подобные суждения могут подолгу скрытно вынашиваться и нежданно для всех реализоваться в решительных действиях или публичных выступлениях. Прямолинейная критика других в таких случаях осуществляется без учета ее последствий для себя. Реакция группирования со сверстниками внешне выражена слабо. Замкнутость затрудняет контакты, а неподатливость общему влиянию не позволяет полностью слиться с группой. Иногда шизоидные подростки подвергаются насмешкам и преследованиям сверстников, иногда же, благодаря холодной сдержанности и неожиданному умению постоять за себя, внушают уважение и заставляют соблюдать дистанцию. Но успех среди сверстников может быть предметом сокровенных фантазий шизоидного подростка. Увлечения нередко отличаются необычностью, силой и постоянством. Чаще встречаются интеллектуально-эстетические хобби. Увлечения нередко таят от других, боясь непонимания и насмешек. Делятся ими, если встречают интерес, но никогда не выставляют напоказ. В спорте предпочитают индивидуальные занятия, но не коллективные игры. Место увлечений могут занимать одинокие многочасовые прогулки. Некоторым шизоидам хорошо даются тонкие ручные навыки: игра на музыкальных инструментах, всяческие поделки. Сексуальная активность для окружающих обычно остается незамеченной. Однако внешняя “асексуальность”, презрение к половой жизни могут сочетаться с упорным онанизмом и яркими эротическими фантазиями. Болезненно чувствительные в компаниях, не способные на флирт и ухаживание, не умеющие добиться сексуальной близости в ситуации, где она возможна, шизоидные подростки могут внезапно для других проявлять сексуальную активность в самых грубых и даже извращенных формах: вступать в связь со случайными встречными, онанировать под чужими окнами, эксгибиционировать перед малышами, часами сторожить, чтобы подсмотреть чьи-то обнаженные гениталии и т.п. Подобная сексуальная активность и сексуальные фантазии глубоко таятся. Даже когда подобные действия обнаружены, стараются не раскрывать мотивов и переживаний. Алкоголизация встречается редко. Опьянение обычно не сопровождается эйфорией. Уговорам и питейной атмосфере компаний легко противостоят. Однако у некоторых небольшие дозы крепких напитков облегчают установление контактов и устраняют чувство неестественности во время общений. Тогда алкоголь может регулярно использоваться в качестве своеобразного “коммуникативного допинга". Может возникнуть необычная психическая зависимость, отличная от известной психической зависимости у алкоголиков. В указанных случаях прием алкогольного допинга подростком становится необходимым ритуалом перед вынужденными активными общениями. С той же целью легко могут быть начаты приемы наркотиков. Опасность токсикоманического поведения у шизоидов больше, чем алкоголизации. Делинквентное поведение встречается нечасто. Групповые правонарушения не свойственны. Однако преступления могут совершаться “во имя группы”, чтобы группа “признала своим”. В одиночку совершаются и сексуальные правонарушения. Самооценка шизоидов отличается избирательностью. Хорошо отдают себе отчет в своей замкнутости, трудности контактов, непонимании окружающих. Противоречия же в своем поведении не замечаются или им не придается значения. Любят подчеркивать свою независимость и самостоятельность. Обычно приписываемые шизоидам соматические признаки (худощавость, дряблая мускулатура, сутуловатость) на фоне акселерации могут искажаться эндокринными сдвигами, обусловливая, например, избыточную полноту. Ударам по “слабому звену” шизоидной акцентуации является ситуация, в которой необходимо быстро и легко вступать в неформальные контакты (формальные контакты, в отличие от сенситивных подростков, при шизоидной акцентуации даются относительно легко). Непереносимым является также грубое насильственное вторжение в интимный мир фантазий и увлечений. Другие же психические травмы переносятся иногда удивительно стойко. В целом шизоидная акцентуация по миновании подросткового возраста обычно не препятствует хорошей социальной адаптации. Шизоидная акцентуация сочетается с повышенным риском заболевания вялотекущей шизофренией. Повышение риска прогредиентной шизофрении менее отчетливо. Этот тип акцентуации в подростковом возрасте предрасполагает также к транзиторной метафизической интоксикации.